— Мы добрались до дома. Это главное.
— Они правы, — заметила Эвелин. — У вас обоих есть люди, которым не все равно, что с вами происходит. Самоубийство во имя славы никому не поможет.
Она передала чистые повязки Ханне, чтобы та закончила перевязывать ладонь Квинн, и вернулась к Лиаму. Расстегнув пуговицы на его рубашке, она освободила его от нее.
Холодный воздух ударил ему в грудь, кожа покрылась мурашками. На его торсе виднелись старые шрамы — порезы от ножей, круглые белые пятна от пары пуль, рельефные утолщения от осколков на бицепсе и левом верхнем ребре.
Эвелин велела ему лечь на спину, сдирая пропитанные гноем и кровью бинты с его левой нижней стороны.
Нахмурившись, она указала на красную рану от последнего огнестрельного ранения.
— Ты можешь умереть от инфекции так же легко, как и любой другой парень. Поэтому дай себе время вылечиться. Больше никаких геройств.
— Я согласен, — ответил Лиам. — Но, боюсь, это невозможно.
— Почему? — спросила Перес.
— Квинн рассказала еще не все.
— Разве может быть что-то больше? — удивился Дейв.
Рейносо не сводил с Лиама пристального взгляда, уже ожидая худшего.
— Выкладывай.
— Синклеры, — произнес Лиам. — Есть еще один.
Глава 3
Ханна
Сердце Ханны учащенно забилось в груди и в ушах. Тревога сковала все тело.
— Что ты имеешь в виду?
— Они называют его Генералом, — ответила Квинн. — Или, по крайней мере, Саттер так называл. Его зовут Байрон Синклер. Он отец Розамонд Синклер. И он знает о нас.