— Даю вам десять секунд. Следующая очередь будет по кабине.
3
Подполковник Пол Бейерсдорф смотрел в окно на шеренгу деревьев с увядшими от горячего калифорнийского солнца листьями. Военно-воздушная база Нортон действительно неплохое место, но эта треклятая жара да ещё смог, который иногда надвигается с побережья… Бейерсдорф повернулся к генералу Шеридану.
«Сидит, будто робот. Если я хорошо знаю старика, то у него внутри сейчас всё кипит. Ему крайне необходимо быстро распутать эту историю, иначе она может стоить ему карьеры. Если поиск будет неудачным, мы со стариком не протянем и месяца. Господи! Уже без четверти десять».
В это время в комнату, где должно было состояться совещание, зашел сержант и прервал размышления подполковника Бейерсдорфа. У сержанта был вид, словно он сошел с призывного рекламного плаката, — такой же блестящий и прилизанный. Он подошел к генералу точно по уставу, только что каблуками не щелкнул:
— Сообщение из оперативного отдела, сэр. — Генерал молча ждал, что будет дальше. — По поводу полковника Рейдера, сэр. — Все в комнате насторожились. — Он приземляется через несколько минут. Его самолёт горел — вышел из строя левый двигатель, сэр. Были также неполадки в энергосистеме. Ему удалось только что связаться с нами, и он просил немедленно доложить.
— Благодарю, сержант.
Генерал важно кивнул.
Артур Шеридан никогда по-настоящему не боялся смерти. Правда, под настроение он любил поговорить о своем последнем вылете. В небе военного лётчика постоянно ждет смерть. Когда эскадрилья огромных бомбардировщиков пробивается сквозь мощный огонь зенитных батарей, кто-то непременно должен стать жертвой бездушного закона средних чисел. Но каждый верит, что это будет кто-то «иной». Когда везде вокруг тебя смерть, ты в конце концов привыкаешь не замечать её.
К смерти, считал Артур Шеридан, надо относиться так же, как древние греки относились к головной боли. С презрением.
«Интересно, знает ли Бейерсдорф, что у меня голова раскалывается, — подумал Шеридан. — Вообще никогда не поймешь, что знает и чего не знает мой помощник. Ходячий компьютер. Всегда чувствует, куда клонит шеф, и без каких-либо расспросов приходит на помощь. А именно сейчас я нуждаюсь в помощи, и немедленной. Как могло случиться, черт побери, что средь бела дня в самом центре Соединенных Штатов точно сквозь землю провалился большой транспортный самолёт?»
Вопрос поставлен — ответа нет. А все вокруг требуют, чтобы именно он, Артур Шеридан, дал ответ. Немедленно. Ведь потерялся не обыкновенный транспортный самолёт. Разве можно считать обычным самолёт с пятью ядерными бомбами на борту? Генерал-лейтенант Дэвид А. Браунелл, генеральный инспектор военно-воздушных сил, отдал приказ начальнику службы безопасности полетов бригадному генералу Артуру С. Шеридану: «Оставьте все дела. Немедленно… Жмите на все рычаги. Найдите этот чертов самолёт. Найдите атомные бомбы, будь они трижды неладны». С-130 пропал не так давно, чтобы официально докладывать Белому дому. Но в распоряжении Шеридана остались считанные часы, не больше суток. Приказ Браунелла повлек за собой лавину всяческих мер, среди них и это совещание, задержанное до прибытия Рейдера.
Артур Шеридан, рост шесть футов два дюйма, вес 210 фунтов. Мощная шея, широкие плечи и плоский живот, походка профессионального лётчика и тренированного атлета — всё это создавало впечатление большой физической силы и уверенности в себе. Так оно и было. Это описание подошло бы к тысячам других лётчиков. Все они выкованы из одного сплава. К их физическому и психическому состоянию предъявлялись одинаково жесткие требования. Когда человеку вручают машину стоимостью в двенадцать миллионов долларов и жизнь десяти членов экипажа, когда возлагают на него ответственность за две водородные бомбы мощностью в тридцать миллионов тонн тринитротолуола каждая — ведь не продавец же из галантерейного магазина должен сидеть в левом кресле кабины бомбардировщика?
Артур Шеридан, подобно многим, жаждал иметь на своих погонах звезды!
Каждый, считал он, обязан хвататься за свой шанс, который, как кость, бросает ему жизнь. Судьба, наверное, весело смеялась, когда подарила Шеридану его случай.
Он совершал далекий перелет над Арктикой на условную цель с боевым ядерным зарядом на борту. Восемнадцать лётных часов. Но уже через пятнадцать минут после взлета вышла из строя энергосистема. Одновременно доложили, что в бомбовом отсеке начался пожар. Не успел он опомниться после этого сообщения, как внезапно штурвал заклинило, и они со вторым пилотом вынуждены были вести машину в 450 000 фунтов с помощью ручного управления. Шеридан, приказав экипажу надеть кислородные маски, разгерметизировал самолёт, чтобы можно было добраться до отсека, где лежали две огромные тридцатимегатонные водородные бомбы. Радист передал сигнал бедствия. На контрольном пункте САК[1] оцепенели от ужаса.
Никто не мог прийти на помощь Шеридану.
Ему удалось вывести самолёт в пустынную местность. Внизу была равнина, и он приказал экипажу выбрасываться. Восемь человек один за другим покинули бомбардировщик. План Шеридана был прост: выбросить экипаж, подыскать безлюдный район к северу от базы, перевести свой В-52 в пикирование, а самому катапультироваться.
Вдруг на панели вспыхнул предупредительный сигнал. У Шеридана кровь застыла в жилах. Второй пилот в кресле справа, который готовился выброситься из самолёта, побледнел и медленно опустился на своё место.
Механизм взрывателя одной из водородных бомб включился в боевое положение.