Квинн заставила себя закрыть глаза и усилием воли подавила жизнь в руках и ногах. Ее волосы растрепались, а лицо и шея вымазаны чужой кровью. Она надеялась, что выглядит такой же мертвой, как Майло. Это их единственный шанс.

В нескольких рядах позади них кто-то вскрикнул. Два выстрела. Крики смолкли.

Квинн ждала, ее разум кричал внутри черепа, сердце собиралось выскочить прямо из груди. Едкий запах кишок и человеческих экскрементов ворвался в ее ноздри, едва не задушив. Ее закрытые глаза слезились и горели.

Шаги остановились. Они уже совсем близко, так близко. В их ряду или прямо за ними. Наблюдал ли он за телами, изучал их на предмет движения, признаков жизни?

Квинн не дышала. Она чувствовала каждый мускул, каждый дергающийся нерв и заставила себя быть абсолютно неподвижной. Никогда еще ее пульс не звучал так громко.

— Что там у тебя? — крикнул глубокий мужской голос в нескольких футах от нее.

— Здесь тихо, — ответил другой голос, уже с другого конца церкви. — Они все мертвы. Все.

Ближайший к ним нападавший фыркнул.

— Получили по заслугам, верно?

— Мы поймали жену! — крикнул третий нападавший из фойе.

Сердце колотилось в ушах, сдерживаемое дыхание жгло легкие. Голоса звучали знакомо. Квинн не могла ясно мыслить. Бешеная, трепещущая паника мешала думать, все мысли сводились к одному — остаться в живых.

— Приведите ее сюда, — сказал первый нападавший. — Уверен, она уже готова говорить.

Шаги. Звук чего-то тяжелого, волочащегося по полу. Кто-то закричал — высоко, резко и отчаянно.

— Отпустите меня! Вы не можете этого сделать! Вы не…, — голос оборвался на мучительном вопле. — Нет! Нет, нет, нет!

Квинн чуть не вздрогнула. Этот голос она узнала без сомнения — Дафна Бишоп.

— Мои дочери! — Дафна плакала. — Что вы с ними сделали? Если вы причинили им боль, если они пострадали…, — ее голос растворился в судорожных, икающих рыданиях.

Дафна обезумела. Она только что увидела невообразимую бойню. Возможно, она подумала, что ее дочери мертвы. И, возможно, так оно и было.

А может быть, они все еще прятались в комнатах воскресной школы. Все еще живые. Все еще имея шанс на спасение.

Ботинки, наконец, удалились, шаги гулко отдавались в фойе.

Квинн слишком сковал ужас, чтобы почувствовать облегчение. Она отчаянно втянула воздух, но держала голову опущенной, ее тело затекло.