‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Так же она пожаловалась на несносного Данила, который приехал за час до операции и съел ей весь мозг, желая действовать, а не сидеть в ожидании. А ещё он был безумно зол, что меня не вызволили сразу же, и, не смотря на его ранение, ей пришлось разрешить ему участвовать в операции захвата.  

Именно из-за того, что он убил человека не при исполнении, ему и пришлось отсутствовать весь день. Так как у меня взяли письменные показания о моменте смерти Заречнева ещё вчера, Стрельникова, пообещав, что всё будет отлично, уже под вечер покинула мою палату, напоследок сказав, что безумно рада моему появлению однажды на пороге её кабинета, ведь, благодаря этому мир избавился хотя бы от маленькой частички зла. 

Была ли я сама этому рада? Безусловно. Двадцать четыре спасённые девушки грели душу. Но на самом деле от принятого однажды решения меня одолевали смешанные чувства. Оно перевернуло мою жизнь буквально с ног на голову. И я уже не могла - не хотела! - руководствоваться теми доводами, что руководили моей жизнью “до”. А “после” наполнено неизвестностью. Пугающей и сбивающей с толку. Я ещё это “после” я не представляла без Данила... 

И он появился в моей палате примерно через час после того, как её покинула Нина. 

- Как ты? - сразу спросил он, заставляя моё сердце биться быстрей и отложить книгу, которую сам мне вручил перед уходом, чтобы я не скучала. Где он её достал оставалось для меня загадкой. 

- Плохо, Данил, - наиграно тяжело вздохнула я. 

- Что-то болит? - тут же забеспокоился он, бросив неуверенный взгляд на дверь палаты, в раздумьях звать ли медсестру. 

- Нет, - улыбнулась я. - А как твоё плечо? 

- Только что с перевязки, - присел он с краю моей кровати и улыбнулся: - Заживает, как на собаке. 

- Хорошо, - расслабилась я и быстро перевернулась, уложив голову на его колени, руками обнимая за поясницу. - Как прошло разбирательство? Оба? 

Он рассказал мне, что приложил руку к аресту Славского, а его начальник всей душой радел за невиновность этого гада, устроив разбирательство. Но Данил был уверен в надёжности своего алиби и не сомневался, что доказать его вину не удастся. Я тоже всей душой в это верила. 

- Всё отлично, - весело выдохнул он, поглаживая пальцами мой затылок и вызывая тем самым острое желания замурчать. - Я, конечно, больше не служу в органах, но чист от всех обвинений. 

- Оу, - выдохнула я и подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза: - Ты расстроен? 

- Я знал на что иду, - тихо, очень убедительно ответил он, касаясь тёплой ладонью моей щеки, а затем нахмурился: - Ты сказала: плохо. Что это значило? 

Я снова вздохнула, укладывая голову обратно: 

- Я устала находиться здесь... Отвези меня домой?  

- Сейчас? - усмехнулся он, шутя. 

- Да... - лукаво улыбнулась я. - Сможешь? 

- Попахивает вызовом, - смешно прищурился он. 

- Это он и есть, - рассмеялась я. - Принимаешь?