— Медь, ты не думай, я все просчитал, — продолжал убеждать меня Никсар. — Приданное нам не нужно, деньги у меня есть… — он внезапно замолчал, вылупившись на меня, словно зеркальный карп в пруду.

Да, деньги у Никсара действительно были. Мои. Когда я впервые попала в этот мир, техномаг Раших Варди, совместно с Фернаном Крави и другими магами, наладил выпуск термосов и, самое главное, переговорных зеркал, взяв за основу мой мобильник. Начинание имело успех, и мне шел немалый процент отчислений с продаж. Плюс что-то полагалось за антимагическую броню. Я так и не узнала у Сельмы точную сумму. Когда я возвращалась из Аркара в родной мир, то попросила Архимага распределить оставшееся на всех, но с условием, что большая часть пойдет Нику, как самому неустроенному. А поскольку я снова здесь, то его богатство резко вставало под вопрос, и из богатого и знаменитого Ник становился нищим, но тоже знаменитым.

Я смотрела на Никсара и не знала, как объяснить, что все может быть и не так трагично. И девочка, привыкшая к дворцам, возможно, согласится пойти с ним и в землянку, но… это не на 100 %. И все еще может оказаться просто игрой гормонов, а по глупости можно и таких дров наломать, что и жизни не хватит, чтобы расплатиться. Ну вот куда они сбегут? В пещеру? В соседнее королевство? Вот чисто теоретически — куда?

— Ник, ты мне друг, но под расстрельную статью меня за компанию тянуть не надо!

— Медь, ну какая статья?! Просто потом нужно будет поговорить с королем! Он тебя послушается!

— Сколько хоть ей?

— Семнадцать… почти восемнадцать

— Ник, это киднэппинг! Я в таком точно не участвую!

— Медь, ты меня не понимаешь!

— Да, Ник, вот такая я мерзкая и бесчувственная скотина! В вечную любовь с первого взгляда не верю, в межсословные браки — тоже. Исключения укладываются в статистическую погрешность. Я даже у Шекспира сначала прочла “Гамлета”, но так и не смогла “Ромео и Джульетту”. Хочешь, монолог принца Датского зачитаю наизусть?

— Ну, Медька-а-а! Ты ж мне друг?

Вы пробовали когда-нибудь спорить с деревом? Подозреваю, что это очень похоже на наш диалог с Никсаром. Староста уперся, как баран в Бранденбургские ворота, и отвергал все доводы разума как несущественные. В конце концов, он стряс с меня обещание подумать и отбыл восвояси осчастливленный. Я с ненавистью покосилась на остывший кофе и надкушенный бутерброд. Никсар умудрился испортить мне не только настроение, но и аппетит. Почему-то вся эта авантюра отдавала чем-то настолько тревожным и липким, что хотелось просто привязать влюбленного идиота покрепче к батарее и никуда не отпускать!

— Не помешаю? — уточнили с другого конца зала голосом Архимага.

— Нет, ты как раз вовремя! — нехорошо обрадовалась я. Благо Ник меня надраконил так, что запала хватит на три разборки и одни дебаты.

— Тогда предлагаю пройти на кухню, там удобнее. Чуть позже дам распоряжение, выделим нормальные комнаты со столовой, а то тут тесновато. Поднос давай. Не бойся, не уроню.

Да как хочешь! А уронишь, так новое сам и закажешь. Все равно я, считай, у тебя в гостях.

Но Аджим, вопреки моим опасениям, поднос не уронил, а вполне благополучно перенес его на стол и, недолго думая, вгрызся в пироженку.

— После такой потери энергии очень хочется сладкого, — пояснил он. — Поэтому прошу простить, я без церемоний.

Я пожала плечами и пристроилась постоять у стены с чашечкой остывшего кофе и надкушенным бутербродом.

— Медь, садись, — мужчина хлопнул ладонью по сидению стула, стоящего рядом.