— Внял, государь. Разреши идти, ещё баб разместить надо, да их покуда немых перепишешь семь потов сойдёт.

— Слушаю я тебя, Тамило, и точно уверен — твоя ноша самая тяжёлая. Никто мне столько про трудности не рассказывает, как ты!

— Никак нет, государь, твоя ноша самая трудная, да председатель-батюшка тоже из всех сил бьётся за нас, никудышных. Так я пойду?

— Иди уже, балаболка.

Пятерых пацанов, которых дал мне Виракоча на обучение, тоже заселил в Зюзино, правда они вроде как постарше остальных, но ничего страшного, притрутся. Пока плыли на яхте пятеро инков тёрлись с нами на палубе чаще испанцев и даже ночевали в одной каюте с моряками. Ребята оказались настоящими полиглотами, не зря именно их отправили, так и сами быстро учились и ещё десяток других мальчишек из испанцев подтягивали. Им первым из новобранцев я и подарил сборники рекомендованных «Сказок и Былей земли Аркаима» для детей и отроков, нарезка из сказок и книг, что у нас были, маленько переработанные. А самое трудное было добавить в книгу сказки сэлишей и тлинкитов, адаптировать нужно так, чтобы они их распознали как свои и в то же время направить в русле Книги Прави. Несколько сказок почитал в одном бараке сам, если поначалу слушали внимательно, то на Колобке началось.

— Останься, Колобок, не уходи, дед и бабка плакать будут без тебя. — Это самое начало.

— Вернись пока не поздно, съедят же! — Это в середине, но самый гвалт начался после лисы, кто костерил колобка, кто лису, кто-то догадался, что заяц, как травоядный, должен был правильно подсказать герою сказки, а не пугать будто съест. Такие были реплики, что я сам многое открыл для себя нового в этой простенькой сказке.

В целом с пацанами посидели душевно, жаль Добрыня маловат пока, а то можно было бы включить в работу по воспитанию подрастающей смены. Поговорил с вожатыми, вместе обсудили методы воспитания, я порекомендовал телесные наказания применять в крайнем случае, лучше трудотерапия. Как говорится, от каждого по способности с утра и до ночи. Один из вожатых прошёл школу единения имени Тлехи, но в данном ключе, как ни странно, поддержал идею с минимальным телесным воздействием.

— Слушай, так ты умеешь в городки играть, верно? — Вспомнил я свой совет Тлехи по единению.

— И в городки и в лапту тоже умею.

— Вот отлично, но у меня есть ещё одна игра. — Повернулся к Локо. — В фургоне лежит синяя сумка, принеси сюда.

— А если кто не захочет играть, тогда как быть? — Задал вопрос один из вожатых.

— Ничего страшного, значит будет сидеть на лавке и смотреть, может у человека другие в жизни интересы. И привыкайте к главному — все люди разные, для кого мёд всласть, а кому-то море страсть.

— Твой сумка, шеф. — Поставил на лавку рядом и молча ждёт.

Я стал доставать из сумки мячи свежесшитые и резиновую дулю, наконец свершилась мечта и у нас будет чем занять народ, кроме резни и мордобоя. Когда достал насос, Локо протянул руку.

— Мой будет качать. — Уж очень ему нравилось чудо превращения смятой кожаной тряпицы в ровный шар, по чести сказать, не очень ровный, шнуровка никак не получалась скрытой и мяч был похож на тот, с которым играли в первую мировую.

— Сейчас Локо покажет, как надо накачивать и делать шнуровку.

Как назвать футбол по-новому я не придумал, поэтому оставил это на волю народа. После все вместе пошли на поле, поставили ворота, как я объяснил, натянули сетку, крюки я тоже захватил с собой.

— Так, кто сможет быть ответственным за правила и судьёй этой игры? — Бодренько я поискал глазами желающих.

— Я готов, товарищ директор! — Смело, из нескольких десятков мнущихся юношей, сделал шаг на встречу неизвестному городошник.