Но это пока планы. Сперва предстояло заключить полноценный договор о присоединении к Алисе Романовой, а это означало посещение имения Черных, в которое я особо-то и не стремился, если помнить о словах Полины.
Не хватало мне встревать еще и в чужие проблемы. Но, чуется, что не всё так просто, как кажется...
Да и пока придется эти моменты отложить, ведь свершилось то, о чем я успел и позабыть!
Начиналась учеба в «Кубе», а это значило еще больше конфликтов в перспективе, в особенности на фоне моего недавнего взлета популярности как предмета обсуждения на тех или иных форумах.
Жизнь била ключом. Гаечным. Мне по голове.
А самое неприятное, что я не знал о судьбе своих друзей и что с ними сейчас происходит. Если Рике и Ксении ничего особо не угрожало, то вот Исао всё еще находился в реанимации, что меня заметно нервировало. Не хотелось потерять подобного товарища столь скоро.
Кулак сжался с новой силой под больничным одеялом. К следующему бою я должен быть готов лучше. Как и пора было заняться полноценно своим снаряжением.
Как показывает практика, мана имеет свойство заканчиваться...
Только я сосредоточился на этой мысли, как в дверь палаты постучали.
— Я проверю, — заявил Менделеев и приблизился к оной.
Открыв дверь, он встретился лицом к лицу с хорошо знакомым мне глухим шлемом оперативника «ВЭБ»...
Глава 4
— Давно не виделись, господин Стрельников, — фыркнул я, определив личность посетителя.
Всё тот же глухой шлем, тяжелый плащ и перчатки на руках. Мужчина не произнес ни слова, безмолвно склонив голову в формальном поклоне.
Это что-то новенькое.
— Господин Марк, я исполняю обязанность курьера от Имперской Канцелярии. Вас приглашают принять участие в предстоящем собрании, организуемом Визирем Императора — Чернышевским Владимиром Константиновичем, в качестве почётного гостя, — произнес он, вынимая из полов плаща запечатанный конверт.
— Какова цель собрания? — поинтересовался я, попросив Мендеелева принять за меня письмо.
— Обсуждение предстоящей карательной операции под личным началом Владимира Константиновича и тех, кто станет командующими на местах, а также награждение отличившихся во время защиты жителей Империи в позавчерашнем нападении триады, — моргнули голографические глаза оперативника.
Всё равно не могу привыкнуть к этой его черте. Подобное заметно осложняет чтение эмоций собеседника и определение того, о чем он мыслит. Шлем не выказывал и доли тех переживаний и чувств, что можно было прочитать даже на самом стойком лице. И оттого мне было некомфортно вблизи стоявшего передо мной мужчины.
Слишком уж он был скрытным... Рыбак рыбака, как говорится, да?