Хлопнула себя по лбу и покачала головой.  Ну да… Оборотни точно, что любят жить кланом. Стоило перетащить семью Ингвара, как тут же подтянулись и другие родственники, но уже Мары. И отказать им я не могла. Никак. Даже если бы хотела. Пока они сидели в своих комнатах и не показывались, только еду поглощали в громадных количествах, но я была уверена, что пользу можно выжать и с них. Пусть даже это будет грубая физическая сила.

— Много этих беженцев? Кто они?

— Тут ещё одна проблема… — Ингвар смутился и отвёл взгляд. Не хватало ещё свиста и постукивания пальцами.

— Какая?

— Это водный народец. Тритоны и русалки. Они могут жить на суше, но им нужно место с водой.

Я даже зарычала от злости. Только русалок мне не хватало! Селёдок этих… Нет, водный народ ничего плохого мне не сделал, дело вовсе не в этом. Дело в чахнущем Луи, который слишком тяжело принял весть о брате. Радости от того, что Вейлр жив, мой муж не испытывал. А новости о ловчих просто лишили его покоя.

— Господи, ну за что это всё? Почём именно сейчас?! — в сердцах воскликнула и направилась к лестнице. Луи подождёт.

Сердито вышагивая по широкому коридору, устланному мягкой ковровой дорожкой, я сурово рассматривала деревянные панели на стенах, резные светильники и думала о том, что бочек для сельди нам очень не хватало. По дороге мысли о бочках трансформировались в мысли о надувных бассейнах. Удобно, практично, гигиенично. Уедут, сдуем и спрячем. И никаких проблем с местом. Можно даже в номерах кровати сдвинуть…

Номера! Таверна же не резиновая!

Задумавшись, не заметила, как в ногах запутался Мякиш, я чуть не пнула его подобно футбольному мячу. Вовремя писк услышала. Подхватила бедняжку на руки и принялась утешать несчастное существо. Гладила Мякиша и сбивчиво извинялась:

— Ну прости, малыш! Не хотела я тебя обидеть! Что поделать, если в нашей таверне слёт селёдок решили устроить? Нужно же куда-то их пристроить. И, знаю, вовсе они не селёдки, но у меня там муж-вурдалак в депрессии, едва не высох от горя. Того и гляди, снова в гроб ляжет. Я некрофилкой становится не хочу… — поймав себя на этих словах, остановилась и ненадолго задумалась. — Нравится мне этот вурдалак, нужно его как-то к жизни возвращать. Но и таверну я бросить не могу. Хоть разорвись! Всё-таки мужчины нежные и ранимые существа, ты же понимаешь…

Обернулась и посмотрела на Ингвара, который украдкой, пока никто не видит, ковырялся в носу. Брезгливо поморщилась и дополнила свою речь:

— Вечные дети. За ними глаз да глаз нужен!  — тяжко вздохнула. — Так, куда же этих русалов девать? Куда пихать? В какой угол?

Я замерла перед самой лестницей. Тут Мякиш спрыгнул с моих рук и звонким попрыгунчиком кинулся в то самое злополучное левое крыло. Громко пища и будто утягивая меня за собой, пушистик и не думал униматься.

— Мякиш? Ты хочешь, чтобы я пошла следом?

Мякиш такой кульбит сделал, что у меня глаза на лоб полезли. Без рук, без ног, а такая прыгучесть. От оглушительного писка в ушах зазвенело.

— Хорошо, хорошо! Иду!

— Ася? — Ингвар решил не отставать, но он тоже ничего не понял, поэтому просто громко шагал за мной.

Мякиш замер в конце коридора, а затем произошло нечто совсем непонятное. Пространство перед нами помутнело на секунду, искривилось и рассыпалось искрами. Я встала как вкопанная, Ингвар врезался в меня, и мы теперь уже вдвоём смотрели на происходящее безумство. Мякиш радостно пискнул, кинулся в исчезающую дымку и свернул… влево. Мы с оборотнем даже глаза протёрли.

— Но… Ася… Там же… Там нет поворота!