Пустячок, а приятно… оказывается его парни под Булочника не ушли, сохранили независимость и намекают, что теперь Видок будет "над ними". Очень даже дальновидно с их стороны, хоть у Эжена и нет зятя в прокураторе, но положение доверенного лица Фуше кое-чего стоит. Есть с чего начать завоевание Парижа, да только мало таких смелых, тот же "кот" наверняка понесет долю Булочнику, раз в его угодьях работает.

– Большой улов?

– Да чуток, на штуку едва, наводчик обманул. Шли на ювелира, а там еврей-старьевщик. Жарить его пришлось, чтоб рыжье из заначки отдал. – таков был ответ старого приятеля.

Пока Видок общался со "своими" бывшими в общем зале кое-что изменилось, исчезла небритая трактирщица, вместо нее теперь за стойкой – сам "папаша" Люк. "Белый Аист" не просто питейное заведение, каких в Париже не счесть, это место особое, своего рода биржа, где можно нанять филеров для наблюдения за неверной женой или боевиков для расправы с недовольными работниками. Одинаково часто услугами месье Люка пользуются полицейские и те кого по идее стражи порядка должны ловить. Первым платит Париж мало и людям семейным приходиться искать приработок. Вторые же тоже не прочь богатым нанимателям "оказать услуги" за отдельную плату. Поэтому и считается трактир своего рода нейтральной территорией, полиция не устраивает здесь облав, а бандиты – разного рода "разборок" и не платит "папаша" Люк местному криминальному авторитету "отступных" за содержание злачного места.

Хозяин трактира не ради того людского мусора, что собрался у него сегодня вылез из своего логова, показывает глазами, иди сюда друг – дело к тебе есть.

– Новость у нас…пока ты в казенном месте куковал, Жавер в Париже объявился…

– Ну и что? Ты же знаешь я теперь и сам… – Видок хотел было продолжить и сказать в "в префектуре" но осекся, к бывшему комиссару он по прежнему испытывал столь же теплые чувства, что и раньше. И как минимум тысяч эдак тридцать парижан были с ним вполне солидарны.

– Да так… он до сих пор где-то здесь ошивается, видели на днях на площади Вольтера и у Дворца Правосудия.

– Что старой ищейке у нас надобно? Из столицы его же вышибли в ебеня, после того, как он меня взял?

Прежде чем ответить на вопрос трактирщик поморщился, на его спокойном прежде лице отразились следы размышлений. Внешность у "папаши" самая неприметная, как раз в пору образцовому филеру, с такой легко затеряться среди толпы. Он сам начинал в этом амплуа еще при короле, а под старость продолжил уже в качестве организатора и координатора столь нужной и полезной обществу деятельности.

– Двоих парней он искал. Ради них мы перекрыли на день все южное направление, все заставы и прочие дыры, где только можно проникнуть в город. Более я ничего не знаю… у меня привычка есть не совать лишний раз нос в дела клиентов.

– Хм… а кто их вел, могу с тем человеком поговорить?

– Как знал, что ты придешь и спросишь. Щучка с корешем от Жабера за них премиальные получили, сейчас его тебе пригоню, – и трактирщик обернулся в сторону кухни, – Эй малый поди сюда!

Видок ожидал увидеть какого-нибудь подростка, но на зов хозяина появился здоровенный детина, косая сажень в плечах. Такой великан сгодился бы и в гвардию и гренадеры императору пошел. А нет, если только со спины смотреть, судя же по морде лица – или непроходимо туп "малый" или вообще дебил, подобного и к себе в банду Эжен бы не взял. Завел все же Люк себе вышибалу наконец, сколько уж ему говорили и только теперь дошло до скупердяя, что это – не женская это работа.

– Бегом наверх и принеси того хрена, что в седьмом нумере с бабой… – распорядился "папаша", его подручный что-то было замычал, силясь спросить, но хозяин его упредил, – Нет, девку мне не надо, только Щучку сюда волоки!

Бугай с завидной резвостью кинулся исполнять приказ, не прошло и пяти минут и стали слышны ругань и шум борьбы где-то наверху, как раз почти над стойкой…