– Б…ть!!! Промашка вышла… недосмотрел. Коли спросит молчи, я сам с ним поговорю! – решительно заявил Самойлович и как раз вовремя, сзади их уже догонял запыхавшийся мальчик.

Пока все обошлось… по крайней мере с виду. По прежнему они отмеряли километры, мальчишка трепался с Фигнером, а Александр выполняя приказ помалкивал. Вроде бы ничего, но на привале, когда только было собрались пообедать, стоило Сашке отвернутся, как очередное ЧП: проклятый маленький савояр неожиданно заинтересовался контейнером с оружием, замаскированным под толстую дубовую доску. С виду деревяшка-деревяшкой, пластик точно имитирует фактуру древесины, но вот на ощупь уже заметны существенные различия. Этот гаденыш стоило только отвернутся, так сразу шмыг, и протянул к драгоценной сашкиной ноше свои поганые лапки. Александр, очищая печеную в костре картошку, краем глаза наблюдал за любопытным мальчиком и надо сказать, что его поведение давало повод для беспокойства. Надо же прошли сотни, нет даже тысячи верст, ни одна собака ничего не заподозрила, а тут нарвались на внимательного и наблюдательного… сопляка. Что теперь с ним делать? Был бы это очередной бандит, или напротив жандарм – так минута, другая и глядишь тело уже остывает в придорожных кустах, а они с Фигнером топают себе дальше. Людей на своем веку унтер-офицер поубивал немало, правда все больше огнестрельным оружием, но в случае необходимости без колебаний сможет пустить в дело и нож, тут никаких комплексов и колебаний не было. Но теперь придется "пустить кровь" ребенку, хорошо еще если Фигнер сам этим поганым делом займется, а ведь он может приказать ему, формально Сашка все еще солдат российской императорской армии, нижний чин, так вот… Как ему рассказывали в Афганистане случай был подобный: летчик, как его фамилия… что-то память не удержала, сбили еще его… ждал вертолет, и пастушок местный на него набрел. По идее надо было придушить маленького поганца и забыть, спокойно дождаться поисковой группы, а тот подполковник не смог и в результате сам погиб, выдал его тамошний "Павлик Морозов" духам. Так и их с Фигнером этот мелкий савояришко гарантированно сдаст жандармам, прямо на первой же парижской заставе, точно сдаст. А ведь дорогой мальчишка все расспрашивал про Эльзас, откуда по "легенде" Сашка родом, видать сразу заподозрил что-то неладное. Надо было гнать в шею, а что теперь делать… Хрен знает, может Фигнер ошибся и циркуляры Фуше с описанием примет разыскиваемых террористов уже начали расклеивать по стенам домов в городах, что если в том городке просто не успели это сделать? В любом случае "неправильных" пролетариев, да еще как раз парочку обязательно повяжут, а там и до настоящего разоблачения недалеко. Выкинуть контейнер нельзя, но и попасть с ним в руки людей Фуше тоже, не идиоты там работают, быстро сообразят, что это за "доска" такая красивая.

– Что будем делать Самойлович? Пацан же нас спалил? – одними глазами, и едва слышным шепотом вопрос командиру… пока мальчик увлеченно пытается отковырнуть кусочек пластика можно и пренебречь маскировкой, теперь уже можно…

– Молчи! – злой короткий ответ, Фигнер и сам не знает, как поступить, с такой бедой он столкнутся никак не рассчитывал. Все предусмотрел, тут оказывается обмишурился.

Некоторое время спустя у них появилась возможность по-настоящему обсудить сложившееся положение, мальчишка ушел за ближайшие кусты по нужде и подслушать разговор не мог.

– Давай срочно придумай, чего. Иначе грех возьму на душу и зарежу засранца! – сразу же выдал ранее сохранявший олимпийское спокойствие Фигнер, – В двух шагах от Парижа, нет точно порешу, давай живее!

– Дай ему денег, сколько там у нас осталось? 3–4 тысячи франков хватит за глаза. Пацан в жизни поди-ка и сотни в руках не держал?

– Ты в своем уме Сашка? Да с деньгами он еще быстрее в полиции окажется, и Фуше узнает наши приметы. Жозеф, он гад умный, сразу поймет, что ловил до сего момента не тех и натравит на нас всех свои церберов. Тогда к Бони нам уж точно никак не подобраться даже на пушечный выстрел.

– Ладно, только не смейся! Может крысу у него сожрем? – от отчаянья Александру уже лезла в голову всякая чушь, – Расстроится и забудет про нас?

– Ты же вроде сурчатину не любишь? – невольно улыбнулся собеседник, никакой другой реакции столь неуместное предложение вызвать и не могло.

– Ради общего дела… я готов… – только и смог промямлить Александр, разглядывая между тем котомку савояра, откуда, точно почуяв о чем идет речь, сразу же высунулась остренькая серо-коричневая мордочка с умными глазами-бусинками.

– Бред… нет придется резать… До вечера подожду, а там коли ничего не решим, так и сделаю! – окончательно определился Самойлович.

Сашка не стал ему напоминать о категорическом запрете причинять вред некомбанатам, гражданскому населению. Именно такое условие, по словам выступавшего посредником Баклая, выдвинул сам Александр Первый. Военные, полицейские, а равно и их антиподы – бандиты и разбойники в счет не идут, их отстреливать разрешено. У Самойловича явно были какие-то свои собственные, неведомые никому цели и тут его остановить было невозможно. Он ведь и так уже, грубо говоря, "забил" на все инструкции царя взяв с собой во Францию гранаты – сказано же было неоднократно: "Никаких адских машин и прочей пиротехники! Только пуля или клинок."

Перекресток дорог, прямо на Париж, налево – на Лион. Сторонний наблюдатель, оказавшийся там некстати в этот вечерний час безусловно бы решил, что эти двое парней свихнулись. И самом деле Сашка и Фигнер смеялись, нет не то слово ржали как безумные. Самойлович даже вынужден был опереться на дубовый столб указателя, чтобы не свалится, так его корежило. А куда же подевался третий, тот мальчишка с сурком? Его крохотная фигурка с трудом, но еще была различима на лионской дороге. Савояр улепетывал со всех ног, словно за ним гнался сам дьявол, что же случилось, а ведь совсем недавно троица совместно двигалась в сторону столицы?

Александр в первый момент ничего не понял, он неплохо на слух понимает "обычный" французский, но Фигнер и мальчишка болтали на юном наречии, а там все слова безбожно искажены. Так вот и шли они до поворота на Лион, вроде разговор был не то о трубочистах. не то у печных трубах. И вдруг на самом перекрестке савояр выпучив глаза прокричал, что ему срочно нужно в Лион и рванул прочь от них чуть ли не с первой космической скоростью. Кое-как сквозь смех спутник все же объяснил, что случилось… и тогда веселье в свою очередь разобрало и Сашку.

– В Лион говоришь побежал, так это же в другую сторону?! В Париж зачем он тогда с нами тащился?

– Еще не так побежишь брат, коли предложат, своя жопа дороже, вон как олень сигает!

– Слушай а он там жандармам не донесет?

– Плевать, они же шпионов, лазутчиков ловят, а не пи…сов!!! Ха-ха-ха… Ежели чего и скажет, так решат служивые, что со страху померещилось.

В действительности дело было так: на подходе к перекрестку савояр начал бахвалится подвигами по части покорения противоположного пола. Якобы он чистил дымовые трубы, у жены чуть ли не министра, и она его приголубила, а потом ее дочка, потом племянница и далее и далее… Судя по скверному знанию анатомических особенностей и поведения женщин, этот юный "гигант большого секса" на самом деле "это" видел только у своей сестры и скорее всего у младшей. В конец раздраженный нескончаемым потоком пустопорожней болтовни, Фигнер не выдержал, оборвал мальчишку, спросив, а не предлагали ли ему самому взрослые дяденьки "печную трубу прочистить"? И сразу понял, что попал что называется в "точку", савояр чуть ли не подпрыгнул на месте, глаза из орбит, челюсть отвисла. Надо ковать железо пока горячо, в противном случае и в самом деле придется прибегать к крайним мерам. И Самойлович, превосходный актер моментально воспользовался ситуацией.