– Как все прошло?
Я с силой выдохнула, прогоняя осаждавшие меня картинки.
– Прекрасно.
– Ты какая-то растерянная.
– Да все хорошо, уверяю тебя… Слушай, давай все обсудим завтра в “Ангаре”.
– Что-то случилось? Скажи мне, Рен.
– Не сейчас, прошу тебя. Завтра…
Я прервала разговор. Я знала, что в ту минуту, когда я облеку в слова то, что на меня свалилось, как только эти слова слетят у меня с языка, я сломаюсь. А мне сегодня нельзя предстать перед Ноэ в жалком виде. Еще не сейчас. Я сцеплю зубы, проглочу комок в горле и запру слезы где-нибудь глубоко-глубоко.
– Мама! Ты дома?
Хлопнула входная дверь. Я закрыла глаза, чтобы сконцентрироваться на роли, которую мне предстояло играть перед сыном сегодня вечером и в ближайшие дни. У меня было время подготовиться, поскольку он пришел позднее обычного – занимался с друзьями, и это меня вполне устраивало.
– Я на кухне!
Я услышала, как он бросил на пол рюкзак, потом его шаги раздались у меня за спиной.
– Привет, мам!
Я придала своему лицу правильное выражение и повернулась к сыну. Я как будто раздваивалась. Где-то там, внутри, я беззвучно завопила, потому что его фантастическое сходство с отцом потрясло меня – после новой встречи с Николя оно стало для меня окончательно очевидным. При этом я абсолютно искренне улыбалась Ноэ и была безумно рада его видеть, убедиться, что у него все в порядке, что он легко пережил двое суток без мамы. Он подошел и чмокнул меня в щеку. В его наушниках гремела музыка, которую он не потрудился выключить, чтобы поздороваться со мной.
– Что ты слушаешь на такой громкости?
Он засмеялся и надел мне наушники.
– Твой сборник!
В ушах загрохотала “Popular” группы
– Мам? Все в порядке?
Я сорвала наушники.