– Спасибо… Не тяни… Ему недолго осталось.
Уже на следующий день мы отправились в Сен-Мало. Естественно, Поль поехал со мной, я бы без него не выдержала. Мы с ним пара, единое целое. Как я могла отстранить его из-за того, что у нас было с Пакомом?! Накануне вечером я говорила по телефону с Ноэ, который, по утверждению Николя, стойко держался, и он тоже настаивал на приезде Поля.
Погода была ровно такая же, как в тот день, когда я впервые вошла в ворота старого города: ветер хлещет по лицу, синее небо забито грозными тучами. Буря. Похожая на ту, что разыгрывалась в квартире над крепостными стенами, и на бушевавшую в моем сердце. Поль остановился и отступил назад перед высокой дверью особняка арматоров, где жил Паком. Я схватила его за рукав и удержала.
– Ты что?
– Я не пойду.
Я в испуге уставилась на него, он меня обнял.
– Несмотря на уважение, которое все мне выказывают, мое место не здесь, ты должна прийти к нему сама, без меня, в память о том, что вас связывало. Он сделал для тебя много хорошего, ты никогда его не забудешь, и я не ревную. Сейчас у тебя последняя возможность поговорить с ним. Не беспокойся. Ты меня любишь, и между нами ничего не изменится – на этот счет у меня никаких сомнений.
– Ты мне нужен.
– Нет, ты ошибаешься, ты умница, ты поведешь себя правильно, я тебя знаю. Если что, телефон все время при мне.
Я поднялась по лестнице, не торопясь и размеренно дыша. Поль наверняка предупредил Ноэ, потому что я даже не успела преодолеть последний пролет, а он уже открыл дверь. Мой сын стал еще старше, его глаза покраснели и были обведены черными кругами, черты лица стали резче. Я крепко обняла его, и он повел меня в квартиру, где о его присутствии говорили акустические колонки и гитара. Все остальное здесь было так же, как в моих воспоминаниях, все на тех же местах. И стол по-прежнему стоял у окна. Я проглотила комок в горле, у меня не было права сломаться. Николя бросился ко мне, я сжала его в объятиях так сильно, как могла, уже готовясь утешать.
– Где дети? – спросила я.
Ну да, это нелепый вопрос, но я подозревала, что Николя станет немного легче, если заговорить с ним о детях.
– В школе.
– Я скоро пойду за ними и отведу к няне, – сообщил Ноэ.
– А где Элоиза?
Николя кивком указал на спальню Пакома. Она как раз выходила оттуда. Увидев меня, она вздохнула с облегчением и бросилась в мои объятия. Мы все были вместе. И это утешало, давало силы противостоять горю. Мы поддерживали друг друга, забыв на время о наших прошлых сражениях и таких непохожих жизнях.
– Клянусь, Рен, я впервые возненавидела свою профессию. И почему я медсестра, за что это мне?
Я даже не рискнула представить себе, какой тяжелый крест свалился на ее плечи. Ведь ей приходится ухаживать за Пакомом в последние минуты его жизни.
– Где Поль? – неожиданно спросил Ноэ, и мне не понравился его тон.
– Он не хочет заходить.