АРЕСТ

По настоянию Соколова всем, кто принимал участие в подавлении мятежа, устроили торжественную встречу. 5 февраля на центральной площади Петропавловска состоялся парад подразделений 255-го полка. Председатель уездного исполкома В. Г. Барлебен вручил командиру Нератову памятное Красное знамя. Затем выступили красноармейцы-коммунисты. От имени однополчан они дали клятву высоко нести знамя, врученное трудящимися Петропавловска.

Радостный, под впечатлением только что закончившегося торжества, явился Порфирьев на доклад к Дьяконову. Начальник был сумрачен. Выслушав доклад Ивана Спиридоновича, он подвинул к краю стола пачку телеграфных бланков:

— Прочти вот!

По мере того как пачка уменьшалась, исчезало радостное настроение и у Порфирьева. Из соседнего Ишимского уезда сообщали, что 1 февраля там начался мятеж. Подавить его пока не удалось. Более того, мятеж распространяется на другие волости. Почти во всех хуторах и станицах Петропавловского и Кокчетавского уездов казаки отказались сдавать хлеб. На перегоне Мамлютка — Петухово уже пятый день обстреливаются поезда. Бандиты непрерывно нападают на составы, идущие по дороге Омск — Тюмень. Шайки дезертиров среди бела дня стали наведываться в села и проводить свои «митинги».

— Вот что, Иван Спиридонович, — сказал Дьяконов, убедившись, что его подчиненный проникся тревогой. — Немедленно берись за серую папку. Всех, кто записан в нее, держи в поле зрения. Если что, возьмем как заложников. Обрати внимание на поведение колеблющихся. Надо сделать так, чтобы в критический момент они не принесли нам вреда. Ты в прошлый раз показывал мне бумагу о телеграфисте, как его?

— Хлес-Сковбель, Виктор Иванович.

— Скажи начальнику телеграфа, пусть под благовидным предлогом отстранит этого хлюста от работы с важной информацией. Надо изучить сведения об аппарате закупочной комиссии военкомата. Кто ее возглавляет, не помнишь?

— Кудрявцев Алексей Федорович.

— На него есть материалы?

— Было немного, за апрель прошлого года. Эльпединский сказал: «Ерунда», и все по акту уничтожено.

Дьяконов укоризненно покачал головой, но ничего не сказал. Попросив внимательно изучить личные дела сотрудников возглавляемой Кудрявцевым комиссии, он отпустил Порфирьева.

Переключившись на материалы серой папки, Порфирьев как-то острее стал чувствовать надвигавшуюся угрозу. Пришло известие об отправке одного батальона 253-го полка в район Голышманово, где мятежники захватили железнодорожную станцию. Оживились работавшие в военкомате братья Федоровы. Пополз слух о появлении в окрестностях города колчаковского генерала Белова. Петр Рогальский решил срочно выехать по делам в станицу Боголюбовскую. Но улики? Их пока не было. Обстановка в уезде накалялась.

10 февраля мятежники, захватив расположенную на линии Петропавловск — Курган станцию Петухово, прервали железнодорожное сообщение и телеграфную связь с Москвой. Стремясь не допустить развития мятежа в уезде, военком Омельянович направил в угрожаемые места небольшие отряды красноармейцев. В городе осталось около 300 бойцов из разных частей. Дьяконов, собрав горстку чекистов, взял на себя патрулирование прилегающих к зданию ЧК улиц.

— Пойдете по двое, — сказал он. — Так будет легче.

Напарником Порфирьева был Захар Шаповалов. Он не раз выполнял различные поручения Ивана Спиридоновича, и тот уже подумывал над тем, чтобы взять его и Поплевко в свой отдел. Коренной саратовец, Шаповалов в беседах часто вспоминал родные края. Его речь при этом лилась плавно, певуче, словно волжская вода. В такие минуты Порфирьев как-то невольно вспоминал свое детство.

Дом Порфирьевых стоял около самого ручья. Прибегая утром к нему, Иван слушал, как булькал и резвился поток. Прозрачная студеная вода обжигала тело, сбрасывая остатки сна.