— Вряд ли кто-то об этом знает. Я держала его на тот случай, если мы с Гэри забудем ключ. Но этого никогда не случалось. Миссис Барри вообще никогда ни о чем не забывает. Фрэн, пожалуйста, извини меня, но я должна идти.
— Молли, позвони слесарю сразу в понедельник. Прошу тебя.
— Фрэн, мне ничто не грозит, если только...
— Если только ты не оказалась настолько невезучей, что появилась на месте преступления сразу после убийства и получила шок, а теперь кто-то страшно боится того, что ты вдруг все вспомнишь.
Фрэн услышала, как Молли ахнула. Потом взяла себя в руки и сказала:
— Впервые за последние шесть лет я услышала, как кто-то предположил, что я могу быть невиновна.
— Значит, ты понимаешь, почему я хочу, чтобы ты сменила замки? И давай договоримся о встрече в понедельник.
— Давай. У меня могут появиться интересные новости для тебя, — пообещала Молли.
Опуская трубку, Фрэн гадала, что бы это могло значить.
31
Тим Мейсон собирался в выходные покататься на лыжах в Вермонте, но ему позвонил двоюродный брат Майкл, живущий в Гринвиче, и планы изменились. Мать их общего школьного приятеля Билли Галло умерла от сердечного приступа. Майкл решил, что Тим захочет присутствовать на бдении у гроба.
Вот почему в субботу вечером Тим оказался на Меррит-парквей. Он направлялся в Южный Коннектикут и вспоминал школьные годы, когда они с Майклом и Билли Галло играли в одном музыкальном ансамбле. Билли уже тогда был настоящим музыкантом. Они решили организовать собственную группу, и репетиции всегда проходили в доме Билли.
Миссис Галло, сердечная, гостеприимная женщина, всегда приглашала их остаться на ужин. Ей никогда не приходилось их долго уговаривать. Кухня манила ребят запахом свежеиспеченного хлеба, чеснока и кипящего томатного соуса. Тим не забыл, как мистер Галло возвращался с работы и шел прямиком на кухню, как будто боялся, что жены там не окажется. Как только он ее видел, на его лице появлялась широкая улыбка, и он всегда говорил: "Джози, ты снова открыла консервы! "
Тим с тоской подумал о собственных родителях и о годах перед их разводом. В то время он был рад убежать из дома, чтобы не чувствовать нарастающей холодности между ними.
Мистер Галло повторял всегда одну и ту же шутку, а миссис Галло смеялась, словно слышала ее впервые. Они были без ума друг от друга. Правда, мистер Галло никогда не был близок с Билли. Он считал, что Билли даром теряет время, потому что сын хотел стать музыкантом.
Тим вел машину, вспоминал далекие годы, и тут в памяти всплыла картина еще одних похорон, на которых он побывал в Гринвиче. Тогда он уже работал репортером в городской газете.
Он снова видел перед собой убитую горем Фрэн Симмонс. В церкви ее приглушенные рыдания были слышны во время всей поминальной службы. А потом, когда гроб подняли на катафалк, он набрасывал заметки, пока фотографы делали снимки, и чувствовал себя праздным зевакой.
Прошедшие четырнадцать лет изменили Фрэн Симмонс. Она не только повзрослела. В ней появился холодный профессионализм, окруживший ее невидимыми доспехами. Он почувствовал это, когда они встретились в кабинете Гаса. Тим ощутил неловкость, когда понял, что, знакомясь с ней, вспомнил в первую очередь о ее отце и о том, что тот оказался мошенником. Откуда это странное желание извиниться перед ней?
Тим так погрузился в свои мысли, что едва не пропустил поворот на Норт-стрит. Через три минуты он уже подъезжал к похоронному залу.
Там оказалось множество друзей и знакомых семьи Галло. Тим увидел знакомые лица людей, с которыми он давно потерял связь. Некоторые подошли поговорить, пока он стоял в очереди, чтобы выразить соболезнования мистеру Галло и Билли. Многие хвалили его репортажи, но сразу же за похвалами следовали распросы о Фрэн Симмонс, потому что теперь они работали в одной программе.