«Сейчас, я доберусь до тебя, вздорная девчонка, и выскажу всё, что о тебе думаю! – распирало Михаила от злости. – Ещё никто мне не перечил!»

«Ещё никого стоящего у тебя и не было, – вмешалось второе «я». – Ты привык платить своим куколкам, а вот теперь почувствуй, что значит с женщиной, нормальной, пообщаться, которая не смотрит тебе в рот и не требует каждое оскорбление смыть твоей кредитной картой, опустошая её. Такая и ответить может».

В доказательство этих слов Миша потёр скулу.

«Надо же, мне пощёчину залепила!» – потёр другую щёку.

«Ага. Два раза!» – услужливо напомнил внутренний голос.

«И деньги в лицо швырнула», – опять вспомнил мужчина.

«А ещё целовала», – хихикнуло второе «я».

«Я не считаю это за оскорбление», – поправил он сам себя.

«Зато её видно очень задело, – сделало вывод второе «я», – что ты свои губы всем подряд предлагаешь. Ей надо с тебя справку потребовать, что ты никакой заразой не болен. А то, мало ли что… На губы латекс ты не натягивал, однако. Хотя, и там, – запнулся, – тоже, им не баловался…»

«Да, она меня ревновала!», – осенило его и глупая улыбка расползлась по лицу Михаила.

Мужчина замер перед дверью в комнату Вали в нерешительности.

«Извиниться или наорать?» – думал он.

«Постучи, для начала, умник», – предложил внутренний голос.

Он и постучал.

Дверь открылась и…