Когда он достиг дна, к нему спустили бочонки с порохом. Том знал, что Аболи справится с этой работой лучше любого другого, поэтому оставил его и по краю обрыва отправился на очередной обход своих позиций, желая убедиться, что путь к отступлению в случае неудачи открыт. Сара с лошадьми будет ждать в заросшей кустами расщелине вдали от места схватки, но достаточно близко, чтобы обеспечить отход в случае провала.

Вернувшись ко входу в ущелье, Том обнаружил, что Аболи закончил размещать взрывчатку и его подняли обратно.

— Я проложил три отдельных запальных шнура, — сказал Аболи Тому и показал на три длинные извилистые змеи, уходящие в ущелье, — на случай если один откажет.

— Двести пятьдесят фунтов, — улыбнулся Том. — Это откроет им глаза и заставит стучать зубы.

Они снова поднялись по неровной поверхности к наблюдательному пункту, откуда могли следить за приближающимся караваном. Задолго до появления колонны они увидели на открытой местности между деревьями облако пыли. Рабы по-прежнему шли по три и четыре в ряд, позванивая цепями.

По бокам шагали арабские стражники, а вожак в синем тюрбане, как и раньше, ехал впереди.

— Не слышно пения, — заметил Аболи.

Действительно, понял Том. Караваны рабов всегда идут с песней.

— Должно быть, не в настроении. Работорговцы их побили.

Но Аболи не унимался:

— Придумай причину получше, Клиб.

Том потер сломанный нос.

— Мы столкнулись с самыми мягкосердечными мусульманами во всей Аравии. Ты зря сотрясаешь воздух, Аболи, и испытываешь мое терпение. Они мои, и я их получу!

Аболи пожал плечами.

— Твоей вины тут нет, Клиб. Твой отец был упрям, и твой дед тоже. Это передается по наследству.

Том сменил тему.

— Думаешь, они остановятся перед ущельем на ночлег или войдут?

Аболи оценил высоту солнца.

— Если попытаются пройти сегодня, когда они доберутся до выхода, будет темно.

— Темнота нас устроит.