В центре куполообразной крыши склепа находилось отверстие. Здание построено так хитро, что в полнолуние рисунок на каменном полу освещается и таинственный, черного мрамора, девиз ордена: «In Arcadia habito»,[2] становится прекрасно виден. Мальчики еще не знали глубокого смысла этого геральдического девиза.

Том ступил на готические буквы, прижал руку к сердцу и начал читать присягу, которая когда-нибудь и его сделает рыцарем ордена:

— Я верю и буду защищать эту Веру всей жизнью. Я верю в единого Бога в Троице, в вечного Отца, вечного Сына и вечный Святой Дух.

— Аминь! — негромко воскликнул Гай. Братья старательно изучали череду вопросов и ответов, звучащих при вступлении в орден, и после сотен повторений знали их наизусть.

— Я верю в Единую церковь Англии и в божественное право ее представителя на земле Вильгельма Третьего, короля Англии, Шотландии, Франции и Ирландии, Защитника Веры.

— Аминь! — повторил Гай. Однажды обоим близнецам предстоит стоять в свете полной луны и давать клятву.

— Я буду поддерживать церковь Англии. Я буду противостоять врагам моего суверенного господина Вильгельма… — искренне продолжал Том голосом, который уже почти перестал казаться детским. Но неожиданно замолчал — из отверстия на крыше над его головой послышался негромкий свист.

— Это Дорри! — испуганно сказал Гай. — Кто-то идет.

Оба застыли, ожидая второго свиста, более громкого: он означал бы тревогу и опасность. Но его не было.

— Это она, — улыбнулся Том брату. — Я уж боялся, не придет.

Гай не разделял его радости. Он нервно почесал шею.

— Том, мне это совсем не нравится.

— У тебя яиц нет, Гай Кортни! — рассмеялся Том. — Не попробуешь — так никогда и не узнаешь, до чего это приятно.

Шорох соломы, легкие шаги на лестнице — и в склеп вбежала девушка. Она остановилась у входа, тяжело дыша, ее щеки раскраснелись. На холм она поднималась бегом.

— Кто-нибудь видел, как ты выходила из дома, Мэри? — спросил Том.

Она покачала головой.

— Никто не видал, мастер Том. Все коров доят.

Говорила она на местном диалекте, но ее голос звучал легко и приятно. Отлично сформировавшаяся фигура, полная грудь, пышный зад. Мэри старше близнецов; ей скорее ближе к двадцати, чем к пятнадцати. Кожа безупречная, гладкая, точно знаменитое девонское масло, а спутанные темные кудри обрамляют привлекательное полное лицо. Губы у нее розовые, мягкие и влажные, глаза хитро прищурены, взгляд опытный.

— Ты уверена, Мэри, что мастер Билли тебя не видел? — настаивал на своем Том.

Она замотала головой, так что затряслись кудри.