— Знаю, все устали, — он помолчал немного и добавил: — Мне тоже хочется тишины, где нибудь на винограднике.
Моризо вытаращил глаза от удивления: «Откуда он знает?» — на что Абель Жюль сам же и ответил: — На море все мечтают об одном.
Он посмотрел вдаль, немного постоял, а потом спросил: — Как больные?
— Всё в порядке, — доложил Моризо, напрягаясь.
— Хорошо, — сказал командующий и ушёл по палубе: маленький усатый человек, управляющий мощью в восемнадцать тысяч лошадиных сил.
Справа виднелись зубцы крепости на удаляющемся острове Бозджаада, а слева, вдалеке горбился остров Гёкчеада. Когда Моризо собирался спускаться вниз, в ординаторскую, над кораблём пролетел двукрылый самолет. Моризо, рассматривая отличительные знаки, задрал голову, а дежурный по палубе кричал издалека: «Вниз! Вниз!» Заработали зенитные пулемёты и сзади, за кормой, запоздало взорвалась бомба, но самолёт уже отвернул в сторону и улетел, испугавшись разрывов, преследующих его.
Рене спустился в кают-компанию, где нашёл отдыхающих от смены мичмана Ив Жиль Мара и лейтенанта Жан Ив Роллана, которые резались в дурачка.
— Привет Рене, — отозвался мичман Мар, и показал карты: — Не везёт мне сегодня.
— Зато тебе везёт с девушками, — парировал лейтенант Роллан и походил с козырной семёрки.
— Беру, — беспомощно ответил мичман. Лейтенант выбросил козыря и повесил мичману шестёрки.
— Садись, Рене, — подвинулся лейтенант, — а то мне с этим ловеласом скучно.
— Нет, мне больных обойти нужно, — сказал Моризо и лейтенант с сожалением хлопнул его по плечу.
Возле его каюты его ожидал Себастьян с подносом.
— Мсье доктор, я вам принёс покушать.
Санитар Себастьян земляк Моризо из деревни близ Вьерзона. Он всегда, при случае, старался опекать «своего доктора». Моризо не разочаровывал земляка, принимая его мелкие услуги за должное.
Закусив консервированными бобами и отбивной, Моризо отправился к своим больным. Моряки, большей частью, оказывались простуженными или получали мелкие травмы при обслуживании оборудования, что, при наличии восемнадцати тысяч тонн железа на борту, – естественно. Остальных раненых оставили на борту крейсера «Дюге-Труэн», плавучего госпиталя возле острова Мудрос.
Самым тяжёлым больным был Эжен Марсо, которому отрубило два пальца при закрытии замка пушки. Чтобы уменьшить матросу боль, Моризо колол ему морфий. Осмотрев его руку, и заглянув в зрачки, Моризо оставил его, но его остановил оклик: — Доктор, а укол?
— Эжен, следует соблюдать дозу, — строго сказал Моризо.
Недовольный матрос, морщась, отвернулся к стенке.
Раздался сигнал и Мурик включил кап.