— Посмотрим.
… Фургон высадил Змейку в лиге от города, когда уже начинало смеркаться.
— Не рискуй, если увидишь, что не сможешь — не надо.
— Ладно, Гром, не беспокойся, — и Ана растворилась в темноте.
Лагерь охранялся «на отшибись» — пехтура ничему не научилась, слишком долго не воевала. Даже защита периметра представляла собой всего-навсего размытую дождями и полуосыпавшуюся канаву, без охранного заклинания. Хотя может быть просто не успели? Тогда еще больший минус командиру. Кинь сюда три-четыре звезды «Кортекса» и наутро тут будет мясная лавка, не успеют даже пикнуть. Вон, даже придурковатый часовой у костра сидит, греется — как после огня он сможет что-нибудь в темноте разглядеть?
Ана припала к земле, оценивая ситуацию. Одетая в черный комбинезон, с раскрашенным краской лицом она была почти неразличима в ночи. Проскользнув между часовыми, за что ее острый на язык Гром когда-то и прозвал Змейкой, она пригибаясь пробежала между парусиновыми палатками и замерла, оценивая обстановку. Два часовых у входа, разморенных ночным постом. Да кто же будет в палатку-то спереди лезть? Наивные. Так, а что это там палатка поменьше, но с такой же охраной? Ну-ка, ну-ка… Ага, а вот и Олдри собственной персоной — в маленькую прореху, сделанную Змейкой в палатке, была видна приметная физиономия со шрамом. Молодец, спишь в лагере со своим войском — либо действительно «слуга царю, отец солдатам», либо боишься апоплексического удара подсвечником в городских апартаментах и здесь среди солдат ошибочно считаешь себя в безопасности. Ну да все равно, только облегчишь выполнение задания.
Змейка бесшумно острым лезвием разрезала заднюю стенку палатки. Вот и красавец генерал, спит здоровым пьяным сном, насыщая воздух винными парами. Главное, не задеть эту пару пустых бутылок, валяющихся под ногами. Хорошо, раз горе вином заливаешь, значит на душе муторно, может и пойдешь на контакт. Ана вынула из-за пазухи конверт Тиры и подсунула генералу на прикроватный столик, прижав его кинжалом, до этого висевшем у того на поясе. А теперь можно гордо и неслышно удалиться.
Фургон с Тирой, Сержем и еще двумя бойцами ждал ее на том же месте.
— Ну как прошло?
— Лично в руки генералу, на прикроватный столик, — Ана довольно осклабилась. — Командир, это полные разини. Мы бы могли вырезать все это стадо за полчаса, и никто бы не проснулся.
— Ну надеюсь, до этого не дойдет, все это наши люди, зунландцы, не орки, эльфы или гномы. Потенциально — наши союзники или хотя бы нейтралы.
— Будем надеяться, командир. Пока они никто, можно считать их дезертирами, нарушившими присягу.
— Вот встретимся с Олдри, тогда и будем говорить.
… Олдри проснулся наутро с дикой головной болью, а во рту словно коты оправились. Что-то он раскис в последнее время, будущее представлялось нерадостным. Сначала остатки разбитого полка вырвались из кольца эльфарских десантников, потеряв при этом больше половины личного состава, затем бегство через портал в единственный пригодный, как он считал, для жизни Карис, где раньше когда-то в его лейтенантскую молодость был расквартирован их полк. Тут под свою руку их взял граф Травис, мечтавший расширить свои земли за счет соседей, и объявивший сдуру себя королем Зунландии. Интересно, сколько таких «королей» сидят сейчас в изоляции в своих замках и думают занять трон. Этот вообще ни разу не происходил ни из одного королевского рода. С полковником он договорился довольно быстро — он предоставляет ему и его солдатам жалованье, они защищают его от внешних и внутренних угроз и расширяют владения. Ладно, в чистом поле долго не проживешь, а обустраиваться где-то надо. Попытки связаться с другими войсками посредством известных порталов потерпели неудачу, там либо были такие же оставшиеся в изоляции остатки войск, либо были места, занятые эльфарами или орками. Централизованного отпора пока не получилось, да и рано, прошло всего-то ничего с падения Арзуна, подождем, пока кто-нибудь из оставшихся сильных лидеров соберет вокруг себя достаточную силу и поведет за собой, тогда и примкнем. Олдри себя таким лидером не считал. Плохо то, что у нового «короля» были грандиозные планы на пустом месте, не выглядело его «королевство» зажиточным. Да и солдаты распустились окончательно.
Тут еще эти Искореняющие… Ударная дружина отморозков, тоже попавшая сюда случайно, и вот сейчас пропала. Поехали под видом выполнения святого долга поискоренять-пограбить местных орков-аборигенов, да и пропали себе. Король был в ярости, топал своими короткими ножками и брызгал слюной, потом приказал «найти и покарать». Максимум, что сделал Олдри, приказал одному из полковых разведчиков последовать за дружиной. И вот разведчик тоже пропал. Ох, не к добру это, не к добру…
Генерал зашарил вслепую по прикроватному столику рукой, вдруг осталось что-то после вчерашнего запустить печень, и замер, нащупав кинжал, висевший вчера у него на поясе, и какую-то бумагу, прижатую им. Что за ерунда?
Героически превозмогая головную боль, он поднес к носу конверт с сургучной печатью с изображением короны. Там стояло его имя. Внутри конверта четким почерком были выписаны неведомые постороннему закорючки, складывающиеся в понятные для Олдри слова старого шифра. И внизу — печать Особого Егерского Полка. Час от часу не легче!
От героических усилий полковник застонал и схватился за голову. Черт!
— Адъютант!
В палатку вбежал молодой лейтенант.