— Да…после такого воспитания… — сочувственно кивнул Антон. На одну секунду его охватило желание дружески приобнять ее, успокоить и показать, что несмотря на жестокое детство она стала очень сильной и волевой личностью. Но не решался. Один злобный взгляд блестящих глаз Сатис кричал ему не касаться ее.

Девушка мрачно вздохнула:

— А еще я ненавидела Мариам за ее предательство. Из-за нее меня посадили в тюрьму…она лишила меня моего лучшего друга…

Девушка протянула Антону фотографию, которую прижимала к себе.

— Моя мать. Великая певица.

Антон внимательно рассмотрел изображение женщины, запечатленной на обычную бумагу. Селебрити была полной копией Сатис. Красивая, жизнерадостная, с пепельными вьющимися волосами, в голубом платье, с яркой нежной улыбкой. Своими длинными утонченными руками она прижала к себе маленькую девочку с высокими хвостиками. В этой девочке Антон узнал Сатис. Хрупкая, мягкая, ранимая и такая очаровательная. С трудом верилось, что в будущем эта маленькая девочка будет заниматься криминалом ради выживания, лишится руки, будет усердно тренироваться, чтобы стать главнокомандующей Военной базы.

— Я и не знал, что у тебя такая тяжёлая судьба была… — тихо прошептал Антон.

Сатис убрала фотографию и фыркнула:

— Брось, она у всех нас сложная. У Петера, потерявшего всю семью в девять лет и живущего потом в рабстве у аборигенов. У тебя, потерявшего родных при рождении, живущего в приемной семье и не имея возможности с ними увидеться. У Ани, нашедшей родную мать лишь в шестнадцать лет, а потом ставшей по прихоти бабушки королевой. У Феодосия, потерявшего брата из-за гнева Петера и потом мать из-за сильной боли. У Софиан, рано потерявшей семью, живущую потом во дворце другой королевы под опекой и терпя издёвки родного брата, высшего света. У всех нас…

— Ты не назвала только Лёшу. — сказал Антон.

Сатис кивнула:

— Вот про него ничего неизвестно…

— Тем не менее, мы есть у друг друга…и мы вместе спасём Вселенную. — улыбнулся Антон и протянул Сатис платок.

Девушка издала смешок, улыбнулась сквозь слезы и начала протирать мокрые щеки.

— Наринэ была ученицей моей матери…я хочу увидеться завтра с ней…надеюсь, она меня помнит.

— Она тебя вспомнит, ведь вы очень похожи.

— И надеюсь, что после победы я смогу спокойно заняться пением вопреки запретам отца.

Антон кивнул. И они друг друга обняли. Девушка размякла в его руках и на одно мгновение показалась парню точно такой же хрупкой, маленькой и мягкой, как на той фотографии.

***

Садрен Тарресион нервно прокашлялся и нерешительно зашёл в темный тронный зал. Как обычно, это место всегда покрыто тьмой, лишь лунный призрачный свет тонкими лучами скользил по обезображенным повешенным скелетам. Внизу на дне котлована продолжали щёлкать клешнями жуки, с сильным желанием пожирая новую жертву — жестоко до смерти избитого Вероникой слугу.