Стараясь сдержать возбуждение, Мартин включил компьютер Майклза.

Набрав имя, он повернулся к Дениз и спросил, на что сейчас жалуется пациентка. Дениз рассказала о затруднениях при чтении, сопровождаемых потерей сознания. Филипс ввел информацию и переместился к лазерному принтеру. Когда загорелся красный глазок, он вставил край пленки. Со щелчком заработала машинка на выходе. «Спасибо. Можно вздремнуть.»

Пока они ждали, Дениз рассказала Мартину все известное ей о Линн Энн Лукас, но больше всего ему было важно то, что пациентка жива и находится в кабинете неотложной помощи.

Как только принтер оборвал свое стремительное стаккато, Филипс оторвал бумагу. Он стал читать, а Дениз смотрела через его плечо.

— Потрясающе! — закричал Филипс, окончив чтение. — Компьютер явно согласен с твоим мнением. И он помнит, что видел такое же изменение плотности на снимке Лизы Марино, а кроме того, он просит сказать ему, что собой представляет это изменение плотности. Чертовски потрясающая штука.

Машина хочет обучаться! Это так по-человечески, что пугает меня. Остается только, чтобы она захотела пожениться с томографическим компьютером и уйти в отпуск на все лето.

— Пожениться? — рассмеялась Зенгер.

Филипс отмахнулся. — Административные болячки. Не заводи меня.

Зови эту Линн Энн Лукас сюда, и давай сделаем томограммы и рентгеновские снимки, которые не получились с Лизой Марино.

— Понимаешь, уже поздновато. Лаборант в томографическом в десять выключает установку и уходит. Придется его вызывать. Так ли уж необходимо сделать это все сегодня?

Филипс посмотрел на часы. Десять тридцать. — Ты права. Но эту пациентку нельзя терять. Я прослежу, чтобы ее оставили хотя бы на ночь.

Дениз пошла с Мартином в Неотложную и привела его прямо в один из больших лечебных кабинетов. Жестом пригласив его в правый угол, она отодвинула занавеску, отделяющую небольшой уголок для обследований. Линн Энн Лукас подняла на них воспаленные глаза. Она сидела у стола, навалившись на него и положив голову на руку.

Прежде чем Дениз смогла представить Филипса, включился ее аппарат индивидуального вызова, и она предоставила Мартину самому разговаривать с Линн Энн. Ему стало совершенно ясно, что женщина измучена. Он дружелюбно улыбнулся ей и спросил, не согласится ли она переночевать здесь, чтобы утром можно было сделать некоторые специальные снимки. Линн Энн ответила, что ей все равно, лишь бы ее забрали из кабинета неотложной помощи и дали возможность поспать. Филипс ласково сжал ее руку и пообещал все устроить.

У стола регистраторов Филипсу пришлось действовать, как в отделе уцененных товаров — толкаться, кричать и даже стучать по столу ладонью, чтобы привлечь внимание одной из замотанных регистраторов. Он спросил, кто ведет пациентку Линн Энн Лукас. Сверившись с журналом, она сообщила, что это доктор Уэйн Томас, он сейчас в комнате 7 занимается пациентом, у которого произошел удар.

Войдя, Филипс оказался в центре суматохи, связанной с остановкой сердца. Пациент был тучным мужчиной, растекшимся по столу, как блин.

Бородатый чернокожий мужчина, как Филипс вскоре узнал, доктор Томас, стоя на стуле, делал пациенту непрямой массаж сердца. При каждом нажатии руки доктора Томаса исчезали в складках жира. По другую сторону от пациента один из стажеров держал дефибриллятор, наблюдая за экраном кардиомонитора. У головы пациента женщина-анестезиолог с помощью дыхательного мешка производила вентиляцию легких, координируя свои действия с доктором Томасом.

— Стойте! — произнес стажер с дефибриллятором.

Все отошли, и он поместил лопатки на проводящую смазку, нанесенную в зоне трудно различимой грудной клетки пациента. После нажатия кнопки сверху от переднего грудного отведения по груди пациента пошел ток, вызвавший беспорядочные движения. Пациент бессильно размахивал конечностями, напоминая пытающегося взлететь толстого цыпленка.

Анестезиолог сразу же стала опять помогать дыханию. На экране монитора произошли изменения, появились слабые, но регулярные сокращения.

— У меня хорошие каротидные пульсации, — сообщила анестезиолог, нажимавшая рукой на шею пациента сбоку.