Эль-Неренн расхохоталась — хрипло, превозмогая боль. Смех был недобрым. Смеялась долго, её не останавливали.

— День рождения, — повторила она. — Ну что же, теперь мы в расчёте.

Инспектор и Хольте переглянулись, но не стали ни о чём расспрашивать.

Стук в дверь.

Эль-Неренн закрыла книгу, оглянулась.

— Войдите.

Хольте. Не в форме охранника — в повседневной одежде.

…Журналистов было много, но к эль-Неренн допустили лишь трёх из них. Предварительно инспектор, вместе с Виккером, проинструктировали девушку, о чём можно (и как именно) говорить, а о чём лучше даже не вспоминать. Всё прошло, как по маслу. Признаться, эль-Неренн было приятно.

Затем её оставили в покое. Врачи обследовали её — ещё раз — и пришли к выводу, что худшего удалось избежать. Эль-Неренн почти сразу же уснула — как провалилась. И вот, примерно в час ночи, она проснулась. Ощущала себя необычайно бодрой и готовой ко всему.

Попросила поесть — и немедленно получила то, что просила. Да уж. Здесь можно жить с удобствами — насколько в таком месте уместно слово «удобства».

Полчаса спустя она уселась в кресло, с книгой. Тот самый детектив. Перелистнула всего три страницы, как в дверь постучали.

— Можно? — Хольте замерла, не переступая порога.

Эль-Неренн поднялась, подошла к двери, протянула гостье руку — пригласила внутрь. Охранница вошла, остановилась по другую сторону порога.

Эль-Неренн закрыла дверь.

— Садись, — указала она. — Прости, у меня тут беспорядок.

— Я уезжаю, — Хольте не поднимала головы. — Не хотела тебя будить.

Она села, на краешек кровати. Эль-Неренн уселась рядом, молча.

— Инспектор расскажет тебе, — Хольте выглядела спокойной. — Не думала, что ты меня впустишь. Если можно, — она указала на дверь, — я хотела бы познакомить тебя с…

— Нужно было сразу впустить её, — улыбнулась эль-Неренн, вставая. — Я сразу почувствовала — как только ты вошла.

— Но… — Хольте была в замешательстве. — Ах да. «Угомона» тебе теперь не полагается. Войди! — позвала она, чуть повысив голос.