Все гости-ряженые остались ночевать и пробыли еще несколько дней, веселясь, катаясь и доставляя мне больше хлопот, чем радости. Неопытная в деревенской жизни, я не умела распорядиться в нашем маленьком тогда доме о постелях, ночлегах, еде и проч., и это стоило мне больших усилий.
ОХОТА В НИКОЛЬСКОМ
Всю осень в Никольском Лев Николаевич охотился; а то в октябре мы опять для охоты поехали в Покровское, к Машеньке, и он затравил там лисицу и зайцев и радовался этому. Пригласил он раз и меня на охоту с гончими и борзыми в Никольском. Поставил меня с двумя борзыми на опушке леса и дал свору борзых на веревке. Собаки рвались, я едва их держала. Стою, смотрю, слушаю. Вдруг гончие погнали с лаем и визгом прямо на меня. Беру лорнет, неловко левой рукой, правая же едва держит уже рвущихся изо всех сил борзых. Смотрю -- мягкими шагами, тихо выходит из леса лисица. Увидав меня, она останавливается. Не зная правил охоты, необходимости выждать, я страшно взволновалась и пустила собак. Лисица мягко повернула хвостом и ушла опять в лес.
Вдруг скачет Лев Николаевич недовольный, в каком-то азарте. "Злодейка, оттопала лисицу," -- кричит мне он. И долго не мог он мне простить, что я рано спустила борзых и дала уйти лисице.
Еще как-то в Ясной Поляне я ездила осенью на охоту с Львом Николаевичем и сестрой Таней. Близорукие глаза мои не были приспособлены к охоте, и я, как охотница, никуда не годилась. Наехала я на двух зайцев; сначала вижу, что-то шевелится. Взяла лорнет, смотрю: лежат два таких миленьких зайца, совсем рядышком. Так мне стало их жаль; я поколебалась, дать ли знак охотникам, что я подозрела, как выражаются охотники, зайцев. Но все-таки подняла арапник и сказала: "Ату его". В это время зайцы вскочили и разбежались в разные стороны. Так их и не поймали. Но зато меня бранили и презрительно упрекали, что "вот дуракам счастье, сразу двух зайцев подозрела и не умела их взять".
* * *
В эту осень и летом Лев Николаевич усиленно охотился. Он проводил целые часы в лесу, с гончими, увлекался очень этой охотой, а летом часов по семи пропадал на охоте в болотах, с легавой, прелестной собачкой Дорой, желтым сеттером, подаренным Льву Николаевичу моим отцом.
Писал Лев Николаевич этой осенью мало, все больше читал, по вечерам особенно, материалы к "Войне и миру". Читая, он мне, как и всегда, рассказывал много интересного. Из рассказов его я хорошо узнала все исторические события, особенно 1812 год. Очень заинтересован был Лев Николаевич типом Наполеона 1-го, и особенно старательно изучал все, касающееся этого императора, с его блестящим началом и печальным концом и карьеры, и жизни.
Когда для "Войны и мира" истощились материалы и нужны были новые, Лев Николаевич ездил в Москву и проводил целые часы в библиотеках и архивах. Так, например, в 1866 году, в ноябре, он пишет: "Пойду... в Румянцевский музей читать о масонах". К изучению всякого исторического факта или лица Лев Николаевич относился педантично, добросовестно.
Так, например, когда он задумал писать о декабристах, он ездил нарочно в Петербург видеть места их заключения и казни30.
* * *
Ничего выдающегося не случилось у нас в то время, т. е. в конце 1866 года и начале 1867 года. Лев Николаевич даже, всегда сообщавший своему другу, графине Александре Андреевне Толстой, о всем, что касалось нас, кратко, просто пишет ей: "У нас трое детей, и у меня моя работа, которая поглощает все мое время". А меня поглощало переписывание этой работы и дети.
Никаких подробностей этого времени я не помню. Помню впечатление, которое производили на меня некоторые места из "Войны и мира", как, например, охота Ростовых и дядюшка, как смерть и весь тип Платона Каратаева с его собачкой. Потом смерть князя Андрея, да и многое, многое... Я жила с этими лицами и любила их.
Иногда мне смешно было читать в "Войне и мире" описание каких-нибудь обыденных фактов из нашей жизни или из рассказов моей девичьей жизни. Например, я раз взяла руку Льва Николаевича и начала шутя целовать быстро косточки сверх кисти руки и приговаривать: январь, февраль, март, апрель... и т. д.-- Лев Николаевич это описал, заставив свою Наташу проделывать это с ее матерью.
Когда Лев Николаевич описал сцену охоты Ростовых и я зачем-то пришла к нему вниз, в его кабинет, устроенный им в новой пристройке внизу, он весь сиял счастьем. Видно было, что он вполне был доволен своей работой, хотя это бывало редко. Но работа и утомляла его. Иногда нервы его так ослабевали, что, читая некоторые места вслух, он не мог продолжать и плакал.
1870. ЧТЕНИЕ И ЗАНЯТИЯ ЛЬВА НИКОЛАЕВИЧА
Когда "Война и мир" совсем была окончена и отпечатана, Лев Николаевич начал обдумывать еще разные работы. Читал он все на свете: то увлекался чтением исторических книг эпохи до Петра I и самого царствования Петра; то читал русские былины, сказки, предания, которые приводили его в восторг. В них он искал сюжет для народной драмы, но воспользовался ими для своих детских четырех книг для чтения. В увлечении Льва Николаевича чтением былин и сказок принимал большое участие Павел Дмитриевич Голохвастов, специально занимавшийся древним русским эпосом и написавший о нем свою книгу31.
Желание написать драму из древнерусской или позднейшей исторической эпохи было одно время так сильно, что Лев Николаевич начал усиленно читать Шекспира, Мольера, Гете, Пушкина, изучая формы всяких драматических положений.