Мы побежали. Несколько раз Жако поворачивал не в том направлении, и мы упирались в тупик, приходилось возвращаться и бежать быстрее прежнего. Бежать, бежать… Царапаться о ржавые зубья ребер автомобильных скелетов. Нырять в узкие промежутки между бесчисленными бамперами, поставленными в ряд чьими-то руками. Небо над нами внезапно потемнело, я подняла глаза и увидела, что автомобильные остовы сомкнулись над головой, образуя туннель.

— Еще немного! — задыхаясь, крикнул Жако. — Еще немного.

Он остановился настолько резко, что я чуть не врезалась в его спину.

— Что теперь?

Он не ответил, согнувшись пополам и судорожно втягивая воздух.

— Там… Там… — выдавил Жако.

В темноте мне показалось, что он махнул рукой куда-то вперед. Сделав несколько шагов, я натолкнулась вытянутой рукой на железную сетку. Осторожно двигаясь вдоль нее, я, наконец, нащупала отверстие с рваными краями.

— Там дыра должна быть, — прошептал Жако. — Туда…

— Какая-нибудь охрана?

— Какая к черту охрана! Ну, камеры стоят, наверное, но тебя это волнует? Это не проходной двор, сюда дети не залезают. Точно. Сюда еще попасть надо.

— Тогда пошли. — Я сделала шаг за сетку, стукнулась головой, что-то зацепилось за ткань куртки.

— Погоди, дай отдышаться.

— Некогда, сам знаешь.

Серый Жако, кряхтя, полез в дыру.

— Куда теперь?

— Под ноги смотри и старайся держаться стены, справа. Метров через пятьсот будет освещенная зона. Точно.

— Ты тут частый гость?

— Был. Когда-то приходилось тут отсиживаться. Я, знаешь, известная личность был. Это вроде служебного туннеля, он идет параллельно главному. Поезда идут левее.

Словно подтверждая его слова, слева глухо загрохотало и зашипело.

— Ну, вот и все. Точно, точно… — облегченно сказал Серый Жако, когда перед нами открылась последняя дверь, и мы выбрались из закутка через какие-то палки, автоматы для уборки, тряпки и прочую уборщицкую мишуру на освещенную платформу. — Вот и все. Теперь метро, тебе в одну сторону, мне в другую. Точно. Тебе куда?