— Помогите… мх… моя нога…

— Ты и ты! — одноглазый ткнул пальцем в строй. — Тащите его в госпиталь!

Один из лейтенантов, присутствующих на вступительной церемонии, как и остальной офицерский состав, тихо обратился к другому:

— А у нас есть госпиталь?

— Забыл? — так же тихо ответил другой. — В прошлом году после поножовщины первокурсников и ввели. На первом этаже за буфетом.

— Точно… Та каморка за буфетом… В первый раз подумал там сортир…

Новобранцы, которым было приказано отнести раненого, подошли к бедняге, подхватили за руки и за ноги. Выглядело нелепо, но главное, чтобы дотащили.

— Это-о… Мистер, — сглотнул пухлощёкий новичок, держа раненого за туфли. — А где этот… лазарет?

— Ты кажется не понял, курсант! — угрожающе рыкнул одноглазый и начал орать так, что пухляш едва не сел на землю. — Когда я что-то говорю! Ты обязан отвечать “Есть, сержант!” и мигом выполнять приказ! Уяснил?!

— Есть, сержант! — толстяк чувствовал себя нелепо. Щёки покраснели. На него пялились сотни глаз. Стыдоба. Ещё столько девчонок…

— Не "есть", а "так точно!", дубина! А теперь живо тащите товарища в госпиталь! Или он умрёт от кровопотери! Бегом! БЕГОМ! — одноглазый поглядел, как новички потащили раненого в открытые двери казармы, после повернулся ко всему строю:

— А теперь всем! Если кто-то спросит у меня направление, я укажу только одно! На хер!

— Рядовой Кудрин! — выпалил теперь уже коп со шрамом, переняв эстафету.

— Я! — громко ответил рыжий детина в синей полицейской форме, стоявший в оцеплении новобранцев.

— Ко мне!

— Есть!

Тот вручил рядовому длинную резиновую дубинку.

— Задай им темп, рядовой!

— Есть! — рыжий побежал в казарму за парочкой, размахивая дубиной, как саблей, дабы те быстрее отыскали госпиталь.

— Я — лейтенант Де Вилье, — представился офицер со шрамом и показал на одноглазого: — А это — сержант Саттана. Ко мне обращаться: "господин Де Вилье", к сержанту — "сержант Саттана". В ближайшие месяцы мы будем выколачивать из вас всё дерьмо, чтобы из таких неучей и неудачников получился достойный полицейский, — продолжал лейтенант. — И, возможно, кто-то из вас сможет дожить до пенсии, в чём я очень сильно сомневаюсь. Но большую часть из вас подстрелят, сожгут, пырнут ножом или кастрируют. Ну или трахнут. В общем-то, я закончил. Передаю слово вам, сержант, — взглянул он на Саттана.