– По-твоему, я должен был смотреть, как этот разукрашенный клоун уезжает с тобой? – ответил мне вопросом на вопрос, не отрывая глаз от писем, которые перебирал. Главное, вид такой сделал, будто мы говорим обо всем понятных вещах.

– А почему бы и нет? – безучастно пожала плечом. Голова все ещё кружится, а чай слишком горячий, чтобы пить. Во рту пересохло, во сне находиться с ним наедине было куда проще.

Анри поднял на меня тяжелый взгляд, словно проверяя, могу ли я соображать или всё ещё несу полнейший бред? Сфокусировать ответный взгляд на нем оказалось слишком трудно, поэтому я предпочла, совсем не как леди, сползти и улечься на диване, даже не обращая внимания на немного задравшуюся юбку платья. В любом случае, как бы я не выкручивалась, сейчас мне не удастся убедить его в том, что я не я, да и, если честно, не хочется. Проблема в том: а что именно я готова ему рассказать? Сколько правды могу открыть?

– Просто скажи, что тебе от меня надо и все, – прямо предложила ему.

Он откинулся на спинку стула, на губах появилась холодная ухмылка.

– Дай подумать, – сделал вид, что задумался, но почти сразу продолжил говорить. – Мне нужно проучить твоего отца, никто не смеет сговариваться против меня, да ещё с королем.

Глаза злодея нехорошо сверкнули, я напряглась, чувствуя острое желание выплеснуть на него чай.

– Мне нужны ваши заводы, на них держится добрая часть нашей экономики, что является весьма весомым рычагом управления в политике, – у него даже голос не дрогнул, говоря это. Вот же наглец! Я даже потянулась к чашке, чтобы экспериментальным путём узнать, долетит ли до него горячий чай через стол или нет, когда злодей высказал ещё одно требование. – И, конечно же, мне нужна ты.

Странно, такие простые слова, но я не почувствовала в них лжи. Наоборот, он прямо сказал все, чего хочет, и пусть я в его списке в последнем пункте, я в нем все-таки есть.

– Раскатал губу так, что ещё надо поискать губозакаточную машинку нужного размера, чтобы закатать ее обратно, – ответила, демонстративно отвернувшись и показывая свое безразличие к его желаниям.

– Эти твои странные фразы… – протянул он, судя по раздавшемуся шелесту, вернувшись к сортировке писем.

– Непонятны? – предложила окончание его фразы.

– Выдают тебя с головой, – поправил он, с явным неодобрением глядя на меня.

– Но, тем не менее, ты не сразу догадался, что я – это я, – улыбнулась кисло, чувствуя раздражение.

– Сразу, – сказал он, все ещё перебирая свои бумаги. Главное, вид такой сделал, как будто он подобное обсуждает каждый день.

– Не-а, – протянула, подтягиваясь, чтобы сесть. Лежа, наблюдать за ним мне мешали вещи, лежавшие на его столе.

– Сразу, – продолжал настаивать он, открывая один из конвертов ножом для писем. – Просто я никак не мог понять, как ты оказалась в теле бедняжки Рианны де Карвалье.

– А теперь понял? – подняла бровь и криво ухмыльнулась. Мне даже интересна его версия событий, особенно учитывая, как спокойно он об этом говорит. Такое впечатление, что он уже все по полочкам себе разложил, и на любой вопрос у него есть ответ.

Он поднял на меня взгляд, в котором читалась одна бескомпромиссная уверенность. Есть хотя бы что-то, в чем он сомневается?

– Ты святая…