– Всяких, сказала же. Которые не люди. Лярву вон из квартиры сестры выкидывала. В ее день рождения. Семья со мной после этого практически не общается. Так что так себе дар, я тебе скажу. Но благодаря ему я точно знаю, что душил меня никакой не ряженый придурок. – Да, теперь, когда мое сознание окончательно прояснилось и первая паника и растерянность прошли, я вспомнила крылатого ублюдка точно. Особенно странную жидкую черноту, видимую даже ночью, что как-будто полилась из его глаз под моим уже угасающим взглядом. И с полной отчетливостью дошло, что там, дома, я не выжила после такого.

– Интересно, а наш с Анькой тоже был какой-нибудь эдакий? – задумался на пару секунд Мартин. – Они их небось специально за нами посылают. Но не суть. Мне все равно надо назад. Оставлять все как есть я не собираюсь.

– Некуда возвращаться, алле! Мы там умерли! Хочешь витать бесплотным духом?

– Я точно не хочу и дальше быть девкой, которую хотят поиметь. Быть бабой – отстой. А красивой бабой – отстой в миллионной степени. У меня от одних зырканий местных стражников чесаться все начинает. О перспективе, что кто-то реально ко мне с хреном своим сунется, и думать не хочу, блевать тянет и убивать. Жестоко, с особым цинизмом и последующим глумлением над трупом.

– Ну-ну, зато мне тут со своим «покажи сиськи» мозг проел, – хмыкнула я насмешливо.

– Эй, не равняй член с пальцем! Вам должны нравится подкаты! Вы же девчонки и тащитесь, когда вас все вокруг хотят, слюной капают и перед сном на ваш образ передергивают.

– Фу, ты прекратишь уже? Кому это «вам»? Инстасамкам каким-нибудь это и нужно. Девушкам в своем уме нравится совсем другое!

– Что? – подался Мартин вперед.

– Может, мы об этом поговорим, когда выберемся отсюда?

– Ловлю на слове! – ткнул в меня пальцем похотливый хитрец. – А сейчас слушай сюда: шаг первый – мы добываем себе нормальное шмотье и лавэ. Взять его можно только у местных стражников. Поэтому ты их отвлечешь, а я прометнусь в их жилые комнаты и стащу нужное. Одежду и их кошельки.

– Отвлеку? Как?

– Ну, скажем, прибежишь к ним в одной то и дело сползающей простыне и закатишь истерику, что у тебя паук на стене или еще какая-нибудь хрень пугающая, и потребуешь, чтобы они все явились и уничтожили ее. Никакой мужик в своем уме не откажет прыгающим перед ним сиськам и вряд ли будет смотреть по сторонам.

– Ты просто больной с этими сиськами, знаешь? И если ты уж так уверен в безотказности приема, то почему не ты отвлекаешь, а я ворую?

– Ты воровала раньше? Или ориентируешься во дворце? Если тебя застанут с этими уликами в руках, что будешь делать?

– А ты?

– Воровал ли я? Пф-ф-ф! Куколка, перед тобой главный шоплифтер своего района! Я на спор с пацанами чего только из магазинов не выносил! – Повезло же мне связаться с криминальным озабоченным дарованием, прости господи! – И где комнаты стражи – я знаю и видел, где там что. И мое чертово кресло позволит спрятать краденое. Еще вопросы?

Ладно, убедил, мерзавец.

– Когда выходим на дело?

– Как только Светила свалят от Инсары и все тут уснут.

– А они… – я аж подзависла и глянула в сторону двери. – У нее сейчас?