- Предлагаешь прогнуться? Втиснуться в прокрустово ложе? - смотрит на меня немигающе, как удав.

Скажи мужчине правду, и он всё сделает наоборот, лишь бы доказать тебе, какой он «не такой».

- Мы сейчас поссоримся, Вов, - вздыхаю я. - И, заметь: я тебе ничего не предлагала. И даже не сказала, что чего-то от тебя хочу. А ты уже на дыбы встал. Расслабься. Я не из тех, кто меняет свою «драгоценность», - делаю пальцами кавычки, - на чью-то покорность. Это не предмет торга: ты мне мешок денег, я тебе - конфетку.

- Иди спать, Насть, - проводит Вовка по лбу. Хмурится. Словно потеряв интерес к разговорам.

Но я чай заварила. Не пропадать же добру? Я чай пью из дорогой, но безликой чашки. И больше не смотрю на миллионера. Между нами словно чёрная кошка пробежала.

И зачем он спрашивал? Зачем ему это нужно, если у нас негласный договор для его мамы? Он же не сказал, что передумал. Не... в общем, «не».

Но кого я обманываю? Я же вижу, как он смотрит. Как я его притягиваю. Но я умру, если он возьмёт тело и не захочет взять сердце. Потому что, кажется, он мне больше, чем нравится. Но об этом я тоже не скажу. Девочкам не пристало о таких вещах говорить первыми. Меня так учили. Или иногда можно делать исключения?

Я снова смотрю на Володю и мысленно даю себе пинка. Нет уж. Не собираюсь я ему на шею вешаться.

- Покажи мне комнату, где я могу остаться до утра.

Он кидает на меня гневный взгляд. М-да, звучит как-то не очень. Словно я в гостиницу приехала и требую номер. Но сцепиться мы не успеваем: у меня наконец-то звенит телефон. Бешено звенит. Это я поставила на брата такую музыку, чтобы и мёртвых поднимала.

- Насть, Насть, Насть, где ты? - кричит он в трубку так оглушительно, что я рискую оглохнуть. - Скажи, что с тобой всё в порядке!

Я и пикнуть не успеваю. Владимир Алексеевич снова вырывает у меня телефон из рук и арктическим голосом вещает:

- С ней всё в порядке. Но не твоими молитвами.

Опять! Он опять сделал то же самое! Нет, у некоторых это диагноз и вряд ли лечится!