Я осадила одного из воинов, что позволил себе фривольное замечание в адрес Амины. Кемаль поспешил вмешаться и пояснить, что девушке дарована свобода, и с этого момента любое оскорбление будет расцениваться как оскорбление в мой адрес. Мария опешила, не привыкшая к извинениям в свой адрес.

Больше неприятных инцидентов не было. На пустыню спустилась ночь, зажглись яркие звезды. Недавняя кровавая расправа над виновниками покушения забылась, в воздухе витал дух путешествия и приключения. Амина и Дубай затянули песню, и от перезвона их красивых, сильных голосов сама пустыня казалась иной — не опасной и убивающей, а миролюбивой и уютной.

Мы остановились на привал в оазисе Влюбленных. Напоили лошадей, разделили все вместе легкую трапезу. Постепенно сгладились все грани субординации, один из воинов поведал легенду своего племени, Кемаль с улыбкой вспомнил, ка к однажды забрел в эти места и встретил горного леопарда. Видимо, зверь был не голоден, и все обошлось. Амина с грустью рассказала о том времени, когда жила в племени, и выразила восторг и благодарность оттого, что мы даровали ей свободу.

Кемаль Аль Мактум умел быть разным. Когда было необходимо, он становился братом и другом своему народу, но был жесток и непримирим с теми, кто его предавал — я сегодня в этом убедилась. Мы вновь тронулись в путь. Я пыталась развлечь наш отряд логическими задачками. К моему удивлению, помимо Кемаля, парочку отгадали Дубай и воин-рассказчик. Кемаль рассуждал о том, что быстроходные автомобили донесли бы нас во дворец раньше, но лошадь пройдет везде, чего не скажешь о машинах. Чтить традиции и клана он тоже умел.

От сонливости спасались крепким кофе. Мы скакали вперед. Преодолели небольшую горную гряду, спустившись в долину, где уже начинала пробиваться сквозь пески редкая растительность, и с каждой милей зеленый ковер становился все гуще. Приближался рассвет. И вот с первыми лучами солнца мне открылось великолепие. Жемчужина, затерянная среди песков и скалистых гор, подсвеченная красноватым светом восходящего над зубцами светила, утопающая в зелени и цветах. Под копытами лошадей звонко звенела мощеная брусчатка, а вдали, как мираж, поднимались зубцы сказочного строения. Оно действительно напоминало дворец.

Мы все дружно затаили дыхание. Не было даже слов, только немой восторг. Сон как рукой сняло, не хватало глаз объять необъятные красоты.

Здесь было все. Густые пальмы, насколько хватало глаз. Журчащие в тени фонтаны, ажурные беседки, склоны, увитые яркой растительностью. Сам Аллах, не иначе, сотворил это великолепие одним движением руки. Какой потрясающий контраст с поселением, где Кемаль Аль Мактум пытался сломить мой дикий нрав, но вместо этого стал для меня близким.

Близким. Я пошевелила губами, пробуя на вкус это слово. Прошло так мало времени, а я больше не чувствую себя пленницей, вырванной из прежней жизни. Я как принцесса из сказок, которую завоевывает принц. И, похоже, ему уже это удалось.

У ступеней нас встречал весь персонал этого места: охрана, прислуга и даже музыкант, играющий на рабабе[7]. От непривычной мелодии сон и вовсе отступил.

Нас с Аминой поспешили проводить под своды просторных и светлых покоев, а мы не уставали восхищаться убранством, которое поразило даже меня. Внешне не было аляповатой роскоши, все сдержано, но от этого еще роскошнее. Здесь было все — системы кондиционирования, водопровод, все условия для комфортного проживания. Нас уже ожидал огромный бассейн с джакузи, массаж с маслом, после чего мы, наконец уснули, как говорится, без задних ног.

Я не помнила, когда чувствовала себя настолько счастливой…

— Как это понимать?! Аблькисс, я тебя спрашиваю!

В гневе Висам Аль-Махаби был страшен. Даже нервно переступил с ноги на ногу предводитель его личного отряда, стараясь смотреть куда угодно, только не на раскрасневшуюся белокурую шейху с растрепанными волосами в комбинезоне оливкового цвета, недавно обнаруженную во вместительном отсеке «Хаммера».

— Мой повелитель, куда позовет тебя Аллах, там и я буду подле тебя, подобно верной жене, — взмахнула густыми ресницами Кира, сложив губы в трубочку, — ибо только ему ведомо, какие невзгоды встанут на твоем пути…

Как ни старалась его жена создать иллюзию почтения, блеск в глазах ее выдавал с головой. Даже с ноги на ногу переступила, ручки в замок сложила, потупив горящий торжеством взор. Да, шейха Аль Махаби ни на миг не давала ему позабыть о том, насколько дикий и необузданный нрав у дочерей неоднозначной страны под названием Россия. Как мегаполис Москва с его блеском и тайга Сибири, в которой можно сгинуть скорее, чем в дикой пустыне. И все это прочно уживалось в характере его жены.

— Ты сейчас же отправишься обратно, Аблькисс. О твоем неуважительном поступке мы поговорим дома, когда я верну свою сестру!

— Но, мой господин, — почти натурально изумилась Кира, — ты лишишься своих людей и одного автомобиля, если отправишь меня назад. А поскольку мы проделали такой большой путь, и скоро на пустыню падет ночь, ты обрекаешь нас на риск. Как и себя. Придется мне остаться с тобой, Висам, и вернемся мы вместе, отыскав Газаль. А сейчас, молю, дай воды. Я думала, сойду с ума от жажды все эти пять часов. Ты же не станешь карать меня обезвоживанием?

— Ты отправишься домой! Я все сказал!

— Шейха Амани говорила, что ты будешь противиться. Но она же попросила меня любой ценой настоять на своем. Пришлось столько времени ехать в неудобной позе. На мне нет живого места. Слишком длинный путь…

— Моя мать все знала?