Поездка на автомобиле на его ранчо заняла бы три часа, поэтому мы сели в вертолет и приземлились на вертолетной площадке «Неверленда». Нас подобрал поезд с паровозиком «чух-чух» с проводником и всеми прочими атрибутами. Мы ехали через «Неверленд», и там никого не было видно. Когда проезжали мимо колеса обозрения, оно начало вращаться, хотя сиденья пустовали. Мы увидели аттракцион «катание в чашечках», беговую дорожку и амфитеатр, также безлюдные.

Мы остановились перед домом, навстречу вышел дворецкий в белых перчатках. «Привет, — сказал он. — Майкл скоро прибудет; он ждет вас». Мы стояли перед этим массивным домом с пряничным убранством, и тут мимо прошествовал жираф, за которым следовала цепочка слонят. Элли и Энди переглянулись, словно хотели сказать: «Невероятно!»

Внезапно подъехал огромный белый лимузин, из него вышел Майкл в окружении своих сотрудников с зонтами, отделанными рюшем. Мы вошли внутрь, и Майкл исчез. Золотые диски группы Jackson Five, памятные вещи, связанные с романом «Унесенные ветром», — все его коллекции были искусно выставлены на обозрение. Там были скульптуры херувимов, а музыка из диснеевских мультфильмов служила фоном.

Дворецкий сообщил нам, что Майкл хочет, чтобы мы пообедали. Его домашний ресторан изобиловал блюдами. Я спросил: «А Майкл присоединится к нам?»

«Мистер Джексон хотел бы встретиться с Томми наедине, — произнес он и добавил, обращаясь к Энди: — Вы и молодая леди можете пройти в игровой зал». Позже Энди рассказал, что зал отлично оборудован — любая видеоигра, какая есть в мире. Оригинальная версия игры Pac-Man! Конфеты всевозможных сортов. И никого, кроме них.

Когда я вошел в кабинет Майкла из темного красного дерева, он сидел на огромном золотисто-бордовом троне и попросил меня сесть напротив него. Он извинился за опоздание и за то, что на нем темные очки: дети не давали ему спать всю ночь, и он не выспался. На нем была красная фланелевая рубашка, наглухо застегнутая на пуговицы, черные брюки и ботинки. Его лицо сильно загримировали, а на носу был бактерицидный лейкопластырь. Он проявлял нервозность. Он сказал: «Мы действительно должны сделать эту линию одежды вместе. У меня миллионы поклонников по всему миру, которые ждут этого». Он говорил тем же тонким голосом, к которому мы все привыкли. «Я знаю, что ты и Энди понимаете меня и мою эстетику. Ты любишь музыку и моду, как никто другой».

Было приятно это услышать.

— Майкл, — спросил я, — каковы твои ожидания?

— Хочу открыть магазин на Родео-драйв, — ответил он, — и в Лас-Вегасе, и в Париже, и в других городах.

Я сказал ему, что это не те решения, которые могу принимать самостоятельно, и мне нужно проконсультироваться со своими партнерами в Нью-Йорке. Когда мы с Майклом прощались, один из его менеджеров отвел меня в сторону и велел подождать внизу лестницы у главного входа.

— Майкл никогда никому не представляет своих детей, — сказал он мне, — но он хочет, чтобы вы с ними познакомились.

Принц и Пэрис кубарем спустились по лестнице, одетые как персонажи бродвейского шоу или фильма «Звуки музыки»: вельветовые штанишки, джемперы в стиле дриндль, блузы с оборками, туфли из лакированной кожи, каждый в полном макияже, у них были осветленные волосы с темными корнями. Я поздоровался, сел в поезд, приехал на вертолетную площадку и полетел в Беверли-Хиллз. Вернувшись в отель, я ответил по сотовому телефону. Это был звонок самого Майкла.

— Мы это делаем, — сказал он, — так?

— Майкл, мне действительно нужно выяснить, что думают об этой идее мои партнеры.

— Как им может не нравиться эта идея? — спросил он. — Я самая знаменитая звезда в мире. У меня есть поклонники, которые просят об этом!

Но этому пожеланию не суждено было сбыться. Когда я представил идею своим партнерам, они не проявили к ней интереса. Корпорация Tommy Hilfiger легко сбрасывала со счетов огромные прибыли, и у нас было много наличных денег для покупки фирм или выкупа акций. Там делали ставку на более крупные сделки: в тот самый момент, когда я разговаривал с Майклом Джексоном, они вели переговоры с Барри Шварцем и Кельвином Кляйном о покупке бизнеса Кляйна. В конце концов нас обошла (на волосок!) фирма Phillips Van Heusen (PVH). Оглядываясь назад, надо признать: было досадной ошибкой не предложить больше. Это могло стать выгодной покупкой.

Майкл продолжал звонить и просить нас передумать, но наше решение было жестким. Он так и не запустил свою линию одежды. Но я был очень доволен, когда он появился на обложке журнала Vibe в свитере «оверсайз» из нашей линии с изображением прописной буквы «H» спереди, рядом с красивой фразой его жены в то время, Лизы Мари Пресли, и он выглядел очень счастливым.

В 1998 году концертный промоутер Майкл Коль и финансовый консультант Rolling Stones Принс Руперт Левенштейн сказали мне, что группа ищет спонсоров для своего тура по двадцати четырем городам с альбомом No Security. Я любил Stones, мне очень нравился их логотип — как я мог отказать? Я собрал партнеров и сказал им: «Stones — это самая важная группа в мире, и мы будем размещать наш логотип вместе с их логотипом». Мы сшили сценические костюмы для группы, а также униформу для их команды. Этот заказ был частью сделки. Между прочим, сшитая нами одежда очень отличалась от нашего абсолютно американского облика «преппи». Мика Джаггера можно назвать хамелеоном, источником вдохновения для рок-звезд и модных людей во всем мире. Наш замысел состоял в том, чтобы дать ему и всей группе нечто такое, что продвинуло бы их вперед. Это обещало быть удовольствием!

Со временем он сыграл важную роль в создании образов хард-рока, глэм-рока, байкер-рока, тяжелого металла и даже панка. Мы разработали наш собственный образ Кита, который включал рубашки, куртки и шейные платки с анималистическим рисунком, но никогда не советовали ему, как составить из этого набора ансамбль. Кит был сам себе стилист!