— Это не сыграет никакую плохую шутку. Я не люблю работать с мёртвыми в тесном контакте, но при необходимости сделаю свою работу как положено.

— Ладно, — его уверенный тон был достаточным доказательством правдивости слов.

Давить и выспрашивать не хотела. Что-то было не так, но мучить себя догадками не собиралась. Не моё дело. Оставалось надеяться, что парень здраво оценивает свои возможности. Но, спустя несколько минут, он вдруг тихо рассказал небольшую историю из своего прошлого. Историю, от которой по телу пронеслись мурашки, а я впервые увидела в глазах Сориана отголоски боли, чувства вины, которое он много лет нёс в себе, и какую-то невероятную решительность.

— У меня был друг, Риктор, мой ровесник, главный заводила, сообщник всех пакостей и авантюр, в которых я участвовал.

Кажется, я даже дышать перестала. «Был» — это слово сразу дало понять, в чём причина странного поведения парня — друга не стало. И Сориан решил поделиться со мной своей потерей. Я молчала и просто слушала.

— Нам было по пятнадцать, когда втайне от родителей мы ушли в горы в поисках приключений на свою непоседливую задницу. Собрались компанией таких же малолетних оболтусов в количестве четырёх человек, помимо нас, утащили из дома еду, кто какую смог, чтобы не оголодать за день прогулки, и отправились в путь. Именно мы с Риктором уговорили остальных сходить в горы. Риктор однажды услышал странные отголоски, которые доносились с гор, это было что-то среднее между пением птиц, человеческим голосом и волчьим воем. Вот мы и решили сходить, посмотреть. Сходили, — он опустил голову, глядя себе под ноги и поёжился, будто его пронизывал ледяной ветер, хотя на улице стояла тёплая безветренная погода.

В порыве переполнявших душу чувств тревоги и сожаления схватила его за руку и сжала. Он слабо отозвался на пожатие и вновь поднял взгляд. Посмотрел в небо и тихо продолжил:

— Тогда тоже было также тепло и солнечно. Лето заканчивалось. Мы побрели в горы. Повернуть надо было ещё тогда, когда один из тех, что пошли за нами, поскользнулся на камне и чуть не сорвался кувырком вниз. Мы успели его поймать. Он лишь оцарапался и убедил, что всё в порядке. Наверное, не хотел показаться слабаком. И мы пошли дальше.

Мы медленно брели по улице, не обращая внимания на горожан. Я смотрела себе под ноги и глубоко дышала, иногда задерживая воздух в лёгких до головокружения. Сориан смотрел вперёд, держал мою руку и делился сокровенным. Рассказывал, как к середине дня они вышли на узкую опасную тропу, которая спиралью обвивала горный склон. Но отчаянных и бесшабашных мальчишек не напугало и это. А вскоре их любопытство разгорелось вдвойне. Они услышали тот самый странный, ни с чем несравнимый крик. А через полчаса поисков они наткнулись на небольшое углубление в скале, которое и пещерой назвать было сложно, скорее, крупная нора. Из неё навстречу мальчишкам и вышло то, что побудило их отправиться в такое опасное путешествие.

— Риктор стоял ближе всех к этой норе.

Подняла голову и взглянула на Сориана. Лицо было словно вытесано из камня — безжизненное, не отражающее никаких эмоций. Голос тоже звучал ровно, только намного тише, чем обычно. А моя рука оказалась так сильно стиснута его, что кончики пальцев покалывало. Но я молчала и продолжала идти рядом. Даже пожалела, что начала этот тяжёлый и неприятный для Сориана разговор, заставила вернуться на десять лет назад и снова пережить весь ужас того дня.

— Мы хотели заглянуть внутрь, но не успели. Она молнией вылетела из темноты норы и бросилась на Риктора. Наши друзья бросились вниз по тропе, а я стоял на месте и не мог сдвинуться. Испугался, не знал, что делать: бежать и бросить его, или броситься на защиту. Смотрел, как под ключицу, разрывая рубашку, вонзаются когти, которые больше напоминали огромные лезвия, как в шею врезаются огромные клыки. А он даже не кричал. Только смотрел на меня огромными глазами, в которых плескался ужас и непонимание. Он пытался что-то сказать. Безмолвно шевелил губами, а его одежда, как и шерсть этой твари, окрашивалась в алый цвет. Лишь спустя несколько минут, когда в моё сознание проник отвратительный чавкающий звук, я понял, что друг пытался сказать. Он повторял одно слово «беги» до тех пор, пока его глаза не остекленели. А тварь продолжала рвать его когтями и зубами. Я не знаю, почему я не свалился в пропасть, пока на негнущихся ногах спускался по крутой тропе, не знаю, как не сломал себе шею, потому что много раз оступался, запинался и поскальзывался. Но я спустился к подножию живым. Один.

Последние два слова были произнесены с такой досадой, что у меня ком к горлу подкатил, а на глаза навернулись слёзы. Я и представить не могла, что этот парень пережил такой кошмар. Да что там, я не могла представить даже сам этот кошмар. Остановилась, заставив остановиться и Сориана. Взглянула в потемневшие глаза парня и задала один вопрос.

— Почему ты винишь себя? Ты не мог предугадать события. Это случайность.

— Не мог, — кивнул Сориан, — но я маг, Ника, и всегда им был, — он скривился, будто испытывал физическую боль от этого факта, — только занятия казались мне скучными и практически бесполезными, в академии, ведь, всему учат с нуля. Не тебе я буду рассказывать, с какого возраста нас обучают минимальному набору заклинаний. И если бы я уделял достаточно времени обучению, вместо сомнительных занятий, я смог бы отбить у Сликлиго Риктора, и, возможно, он остался бы жив.

Вздрогнула, когда услышала название того, кого они встретили в горах. Эта нечисть селилась в труднодоступных местах, была отличным охотником, но на людей нападала только в случае опасности или крайнего истощения. Жуткая тварь, которая передвигалась на четырёх лапах, имела вытянутую пасть, непропорционально вытянутую человеческую фигуру, обросшую длинной коричневой шерстью, и острые, как лезвия, когти на передних лапах-руках. Жуткие и кровожадные твари.

А Сориан продолжал нагнетать.

— К тому же, как потом выяснилось, на уроках, на которых я предпочитал спать или думать о чём-то отвлеченном, нам рассказывали об этих тварях и их «пении». Знай всё это, я бы не пошёл в горы и не потащил туда друзей.

— Сориан, это случайность! Мы не можем предусмотреть всё! Уверена, твой друг не винит тебя ни в чём. Вы были оболтусами, глупыми и безрассудными. И это очень жестокий урок, но ты его усвоил. Не вини себя в том, в чём нет твоей вины.

— Мне все говорят нечто похожее, но очень трудно смириться с тем, что близкий друг, совсем ещё ребёнок, у которого вся жизнь была впереди, погиб из-за моей глупости, необразованности и безалаберности. И не будь я таким, он был бы жив.