— Обними меня, — настоятельно прошу, отмечая её растерянность. — Ещё крепче... Прости, я сорвался. Ты просишь чаще звонить, но сама же не берёшь трубку, — целую её в висок и жадно вдыхаю аромат шелковистых волос с тонким шлейфом грейпфрутового шампуня.

— Сашка у Раисы остался ночевать, — шепчет мне в шею, щекоча кожу своим дыханием. Прикрываю веки, наслаждаясь её присутствием. Соскучился, будто не день её не видел, а целую вечность, которая, к моему огромному сожалению, приумножится вдвое. Решаю вернуться в воскресенье. Автомобиль в Питер пусть пригонят ребята Павла.

— Дим, я позже к ним поеду. Рая очень скучала по мальчику. Приготовила его любимую еду и кучу подарков. В общем...

— Когда я тебе звоню — отвечай. Что с твоим телефоном? Он отключён. Я волновался, звонил на домашний. Отчего ты вся дрожишь? Что с тобой происходит, Ася? — настаиваю на ответе и отстраняюсь от неё, с любопытством заглядывая в глаза.

Ася.

Боже, под этим пристальным взглядом я чувствую себя распятой и беспомощной, сгорающей в костре противоречивых чувств. Пока его ждала, наревелась сполна, до одури, каждый раз прокручивая в голове все те пошлые словечки, произнесённые его устами для другой женщины. Оказывается, чем больше я его ненавижу, тем ещё сильнее люблю. Люблю необъяснимой больной любовью. И чем дальше, тем хуже. Больше всего на свете я сейчас хочу не любить — никого и никогда.

Несмело веду кончиками пальцев по его спине, ощущая, как он вздрагивает от щекотки. Вдыхаю родной аромат. Он, как дурман, проникает в лёгкие, просачивается в кровь, стремительно летит по венам, отравляя каждую мою клеточку, собирается в тягучий клубок за грудиной, давит и жжёт. Хочется вырвать с мясом эти чувства, только не с тела, а с души. Прижечь рану раскалённым металлом. Если бы можно было стереть память сейчас, я бы стёрла, но она пульсирует, сводя меня с ума и разрывая голову болью.

— Я промокла под ливнем, пока добиралась на такси домой, — отчитываюсь перед ним, едва справляясь с дыханием. Придётся хладнокровно врать. Выяснять отношения нет ни сил, ни желания. Уставшая и опустошённая внутри — банально хочу тишины, и чтобы никого не было рядом. Ни-ко-го...

— В спешке где-то потеряла мобильный. Наверное в такси оставила, когда рассчитывалась. Прости, Дим, но домашний я не услышала. Долго отогревалась в горячей ванне, а затем уснула после крепкого чая с травами.

Он обхватывает ладонями моё лицо и целует в губы целомудренным поцелуем.

«И все?» — спрашиваю я себя, когда Дима отпускает меня и встаёт с кровати. Один-единственный невинный поцелуй — всё, что он может сейчас мне дать? Прикусываю губу, подавляя в себе отчаяние и спешу подняться с кровати следом за ним.

— Завтра купишь себе новый телефон и восстановишь «симку», — снимает с себя наручные часы и кладёт на комод у зеркала, отмечая время. Вытаскивает из кармана мобильный, отправляя туда же. Его длинные пальцы быстро проходятся по пуговкам, вынимая их из петель, расстёгивают рубашку. Он раздевается до трусов, снимая с себя ремень и брюки. С тоской в сердце наблюдаю за каждым чётким и торопливым движением. Неужели и вправду способен вот так с лёгкостью провести уикенд с другой?

— Ася, не вынуждай меня заводиться по пустякам. Я думал, ты расстроилась по поводу отменённого обеда. Или причина всё же не в нём? — ловит меня за разглядыванием.

Я никогда не перестану его ревновать. Все говорят, что ревность — это недоверие. Для меня ревность — это одно из проявлений любви. Я живой человек, имею право на ошибки. Ревную, потому что не хочу делить его ни с кем, потому что люблю и хочу быть любимой.

Он сейчас намекает о встрече с Алиной. Их всегда будет связывать Илья, поэтому, наверное, глупо ревновать к прошлому, если только оно не притягивает с неимоверной скоростью. Но ведь притягивает, и с этим трудно поспорить. Наши отношения стремительно рухнули после её приезда.

— Почему я не могу расстроиться из-за твоей командировки? — пытаюсь перевести тему разговора. Как бы мне сейчас не было больно, решаюсь до его возвращения не выяснять отношений. Мы только сильнее разожжем костёр, а выяснить так ничего и не успеем.

— Всего каких-то пару дней, Ася, — Дима выдвигает ящик комода и достаёт из него чистое полотенце, подходит ко мне, закидывает на мою шею, притягивая им к себе.

— Затем ещё одна и ещё... — шепчу я, неотрывно глядя в его серые омуты. — Я должна привыкнуть к твоему плотному графику, — делаю глубокий разочарованный вздох.

— Тебе нужно вернуться к прежней работе. Ты же хотела открыть художественную школу для детей. Вот и подумай над этим, пока я буду раскручивать свой бизнес, ты развивай свой.

Застываем, утопая в нежных взглядах друг друга, так искренне, что я теряюсь окончательно. Не понимаю ни его, ни себя. Наедине со мной Дима чуткий, любящий мужчина. Почему же за стенами нашего дома он предпочитает вести двойную жизнь?