Таможенник со страхом перевел взгляд на большой клетчатый чемодан.

– И здесь шибицы?

Мы красноречиво промолчали.

– Доллары есть? – с надеждой в голосе спросил он.

– Дома забыли, – в один голос ответили мы.

Дрожащими от возмущения пальцами он спрятал наши паспорта в карман и хрипло приказал:

– Утром – обратно в Венгрию! Поезд прибудет в шесть, зал ожидания покидать запрещено… Вам все ясно?

Ага, так точно товарищ командир! Все исполним в лучшем виде.

Выскользнув из здания таможни, мы бегом устремились в ближайший переулок. Тот, что потемнее. Конечно, бегом – это сильно сказано. С нашими баулами такой номер не пройдет. Но пыхтели старательно, от души. Два квартала мы изображали вьючный караван, пока Ленка обессилено не рухнула на рюкзак:

– Все, больше не могу!

– Вроде оторвались, – тяжело дыша, неуверенно предположила я.

– От кого? – выдохнула подруга.

– От погони.

Секунду спустя окрестности содрогнулись от истеричного хохота. Только законченным трусихам вроде нас могла прийти в голову дикая мысль бежать без оглядки подальше от вокзала. Граница пройдена, чего бояться? Сама собой проявилась насущная проблема: в какой стороне находится рынок? Поплутав около часа по ночным улицам, мы наткнулись на припозднившегося аборигена, с меланхоличным видом потягивающего пиво на безлюдной автобусной остановке. Его мы и взяли в оборот.

– Рынок? – переспросил он.

– Да-да, – подтвердили мы. – Базар.

– Не понимай, – огорченно развел он руками.

М-да, юг нам попался необразованный. Ленка повторила вопрос по-немецки. Абориген отчаянно замотал головой: не понимай. Я с грехом пополам родила несвязанную фразу по-английски, объяснив наш маршрут от вокзала до здесь. Югослав оживился при звуках знакомого слова, радостно вопросив:

– Стилл-уэй?

– Я-я, стилл-уэй, – раздраженно повторила я.