“Доигралась?” – мой внутренний голос, или кто там отвечает за тараканов в голове, ехидно вторит моему вроде как спутнику.
Даже его интонацию копирует, ну не сговорились они, а?
- Давай спокойно поговорим, - я едва не заикаюсь, переводя взгляд с лица парня на его руку с душевой лейкой и обратно. Медленно поднимает ее, а я сглатываю невидимый комок в горле.
Вот точно, даже дышать перехотелось. Мне пока непонятны мотивы Давида. Ну, то, что облить меня холодной водой хочет и немного привести в чувство – это как раз-таки понятно.
А что дальше?
- Дальше будет кайф! – Давид расплывается в улыбке на все свои белоснежные тридцать два зуба, а струи воды за несколько секунд превращают меня…
“Мокрая курица!” – единственное сравнение, которое лезет сейчас в голову, и я начинаю верещать. Понимаю, что последний вопрос произнесла в слух, хотя лучше бы я этого не делала.
- А-аа! – уворачиваюсь, как могу, только вот куда сбежишь-то. Одежда прилипает к телу, с волос капает, а этот, даже не знаю теперь, как и назвать его, стоит и ухмыляется.
- Считай, это плата за твое спасение! – Давид убирает лейку, настраивает воду, а после переключает режим на верхнюю подачу воды.
Еще и музыка лирическая начинает играть – я точно попала в какую-то экзотику. Что там, он говорил, будет дальше? Кайф? Теперь я начинаю понимать, почему.
Дрожь мгновенно проходит, а на смену ей разливается по всему телу тепло. И пофиг, что сейчас я действительно похожа на мокрую курицу. Сам же в воде ледяной меня искупал, засунув в ванную прямо в одежде.
Чего уж теперь переживать за собственную внешность?
- С внешностью все в порядке, - Давид ухмыляется, медленно снимая боксеры.
Опять я ляпнула свои мысли вслух? Ну, надо же, как странно и непонятно он на меня влияет. Кстати, а что это он удумал? Голый! Полностью!
Мать честная, я, кажется, начинаю второй раз за сегодняшнее утро покрываться пунцовой краской. От неожиданности.
А еще от лицезрения красивого мужского тела. При свете дня не получилось рассмотреть Давида, теперь восполняю пробел. Краснею, как кисейная барышня, и пялюсь, как голодная волчица, наблюдающая за своей жертвой.
Снова сглатываю невидимый комок в горле, когда Давид медленно, не торопясь, приближается ко мне. Не стесняется, гад, своей наготы, зато я, кажется, уже красная везде. С головы до пят.
Так как вижу прекрасно, куда его взгляд перемещается с моего лица. Аккурат на грудь, обтянутую лишь мокрым куском ткани.
Просвечивающимся!
И нафига, спрашивается, я вчера бюстгальтер снимала? Лежать на боку мне, видите ли, неудобно было. Теперь расплата последует, так как мужские глаза уже просто пожирают просвечивающиеся через ткань соски.