Он уткнулся лицом в изгиб моей шеи, и сладостно вдохнул.
Я стояла, не в силах пошевелиться от ужаса, что охватил меня. Ноги дрожали, руки онемели.
Нож стал оставлять тонкую дорожку царапин на моем теле, легко пропарывая одежду. Та, лохмотьями опадала на пол, к моим ногам.
От полной наготы меня спасало белье, да нижняя рубашка, что держалась на одной бретельке…
– Прежде чем пускать в ход нож, – говорил горец, – убедитесь, что можете довести дело до конца.
Он вернул нож к моему горлу.
– Как думаешь, что я сейчас сделаю?
Я сглотнула, вдохнула, выдохнула и ответила:
– Отпустите меня.
Горец удивленно вскинул брови.
– Почему вы так решили?
– Вы наверняка, не малую сумму заплатили, чтобы меня сюда привезли. Вы меня убьете? Очень не разумно, сударь…
Он расхохотался так неожиданно, что я вздрогнула.
– Надеюсь, мои затраты окупятся, – он грубо оттолкнул меня от себя, повернулся к немому наблюдателю – Рашиду, и принялся что-то внятно растолковывать на своем наречии.
Я подняла и прижала к себе остатки своей одежды.
Рашид шагнул ко мне, когда горец закончил. Я попятилась. Тот лишь усмехнулся, довольно проворно поймал меня, перекинул через плечо, и понес верх по лестнице.
Ногой распахнул одну из дверей на третьем этаже, и небрежно швырнул меня на кровать, что стояла на возвышении. Я испуганно зажмурилась, ожидая насилия.
Но услышала только звук захлопывающейся двери. Щелкнул замок, загремел засов.
Я осторожно открыла глаза.
Комната была пуста. Я осталась одна. Села. Яркий солнечный полуденный свет лился через зарешеченное окно.