Маленькая и отважная кошечка. Она энергично забилась в плену моих рук, будто целиком и полностью была уверена, что ей хватит сил дать мне отпор, после того как глотнула крови Лигра – уникального, чудодейственного вещества, за которое нас в былые времена уничтожали Прайдами.

В ответ на бунт я лишь сильнее сжал хрупкое тельце человечки, что ей стало нечем дышать. Ещё хоть одно усилие с моей стороны – я просто её раздавлю. Как мелкую мошкару размажу по груди, что на ощупь ей казалась куском титана.

– Ненавижу тебя! Ненавижу…

Последнее слово она уже не кричала, а шептала. Ей и вправду стало трудно дышать. А мне следует бы остыть. Никак не могу привыкнуть к тому, что какая-то там человечка смеет мне дерзить. Лигру. Чистокровке! Было бы у меня мыло под рукой и вода – как следует намылил бы этот дерзкий ротик.

А потом я учуял запах слёз на её щеках. Руки сами по себе опустились и упали по швам. Ясмина отскочила от меня, как от извергающегося вулкана. Перед этим ещё и умудрилась треснуть кулачками по груди. Наивная. Это что она только что сделала? Погладила меня? Или попыталась ударить?

Девчонка бросилась в сторону того, что осталось от её одежды. С всхлипами, с дрожью на губах принялась сгребать с пола лоскутки рабочей униформы. Всё валилось из рук. Она заплакала ещё громче. А меня в груди вдруг ни с того ни с сего больно кольнуло. Будто шилом ужалило. Полоснуло по сердцу! Никогда не думал, что такой бес вроде меня способен на сочувствие. Вот значит она какая, эта жалость. Хочется послать к чертям все свои принципы, упасть перед девушкой на колени, крепко-крепко обнять и… сказать это новое для меня слово: «Прости».

Во мне будто боролись две сущности. Да ни одна из них не уступала другой.

Первая рычала: «Добей мерзавку! Она – человек. Эти твари убивали твоих сестёр и братьев! Вырезали их внутренности, варили из них эликсиры, а из глаз и гривы… делали талисманы. Вот и она – одна из них. Убийца!»

Вторая же сущность шипела: «Вы в одной тонущей лодке. Ты должен её защитить. Она – чистая и невинная, попавшая в беду одинокая душа. Это девушка не такая, как все остальные люди. Она – особенная».

Настойчивые голоса. Они всё зудели, зудели и зудели в моём подсознании, не давая возможности сделать выбор и сосредоточится. Тряхнув головой, я встал с пола. Расправив плечи, зашагал к Ясмине. Девка, заметив моё приближение, испуганно охнула, обхватила себя руками, пытаясь прикрыть обнаженную маленькую грудь с искусанными до красных пятен сосками, и быстро попятилась к двери.

Боится. Как самого окаянного. Неудивительно. После того как я буквально за ночь превратил жизнь маленького ангела в сущий ад.

– В клетку иди, – раскомандовалась, растирая ладонью реки слёз, что неслись по щекам сами по себе, не переставая. – Они придут скоро. И будут меня бить, если увидят, что ты ходишь тут как у себя дома.

– У себя дома я не хожу. А бегаю. Свободный, как ветер, – продолжаю сокращать дистанцию между нашими телами. Как обычно, я теряю контроль над моралью. Гадости, под стать моей сущности, сами льются из пасти. Но для меня мои выражения вовсе не гадости. Всего лишь простая обыденность. А как ещё нужно общаться с браками природы?

– Я тебя умоляю, – пошатнулась, а я дернулся, сжав челюсти – думал, она сейчас упадёт на пол и лишится чувств. – Просто вернись в клетку. Пожалуйста.

В её глазах было столько страха и боли, что мне стало не по себе. Настал тот миг, когда я впервые в жизни подчинился женщине. Человечке! Узнай сей факт кто-нибудь из своих… я бы с позором лишился абсолютно всех полномочий, как вожак, как будущий Король всех объединённых Прайдов долины Золотых Скал.

Хмыкаю. Ноги действуют сами по себе. Я резко разворачиваюсь вокруг своей оси, шагаю в свой персональный ад. Сам. Сам закрываю вольер на замок и со злостью швыряю ключи в руки девчонки.

Не может быть! Кажется, в этом раунде победа достанется ей.

Она выиграла. Жалость взяла верх над Эго.

– Довольна? Теперь-то ты… перестанешь топить мои «хоромы» слезами?

Ясмина игнорирует мои перлы, разбавленные сарказмом. Молчит. Лишь хмурится и шмыгает носом. Какое облегчение для моего сердца. Человечка больше не хнычет. Соответственно, моё сердце больше не колет чувство вины. Возможно, она шокирована тем, что только что увидела.