Если взять в качестве примера отношения преподавателя и студента, то надо сказать, что наши подопечные в роли преподавателей держались весьма уверенно и спокойно благодаря своеобразной интерпретации ситуации, в частности как ситуации приятного сотрудничества, а не борьбы авторитетов с неизбежным унижением достоинства одной из сторон; искусственный авторитет уступал место естественной простоте, которую трудно задеть; не было и намеков на попытки продемонстрировать собственное превосходство, предстать перед студентами в качестве некоего оракула; отсутствовали типичные атрибуты стереотипного профессорского поведения, взамен наблюдалась простота и человечность, как, скажем, у плотника или слесаря. Все это вместе взятое создавало в аудитории особую атмосферу, в которой не было места подозрительности, беспокойству, враждебности. Подобным образом при исчезновении источника опасности исчезает и реакция на опасность в семейных и других межличностных отношениях.
Принципы и жизненные ценности доведенного до отчаяния и психологически здорового человека различаются как минимум по нескольким параметрам. Эти люди имеют совершенно разное восприятие и интерпретацию физического мира, социального мира, личного психологического мира, структура и функционирование которого отчасти зависят от системы ценностей данного человека. Для людей, чьи базовые потребности не удовлетворены, мир представляется полным опасностей, своего рода джунглями, вражеской территорией, населенной 1) теми, кого можно подчинить, 2) теми, кто может подчинить их. В этой ситуации абсолютно необходима система жизненных ценностей, сходная с системой ценностей всех обитателей джунглей, у которых доминируют низшие потребности, в первую очередь потребность в безопасности и другие базовые потребности живых существ. Индивиды, базовые потребности которых удовлетворены, ведут себя совершенно иначе. Принимая эти потребности и их удовлетворение как должное, они имеют возможность посвятить себя высшим устремлениям. Их жизненные ценности должны быть иными.
Наиболее значимая составляющая системы жизненных ценностей самоактуализирующихся индивидов совершенно уникальна и отражает характер конкретного индивида. Это верно по определению, поскольку самоактуализация есть актуализация своего Я, а одинаковых Я не существует. Есть лишь один Брамс, один Ренуар, один Спиноза. Наши подопечные, как мы уже убедились, имеют много общего между собой, и в то же время каждый из них – яркая индивидуальность, которую невозможно спутать ни с одной другой. Иначе говоря, между ними одновременно есть много сходства и различий. Их индивидуальность гораздо сильнее развита, чем у любой другой группы людей, однако они лучше социализированы и лучше идентифицированы с человечеством в целом по сравнению с обычными людьми. Они одновременно обладают типичными качествами представителей своего вида, родственны им, но также являются носителями собственной уникальной индивидуальности.
Разрешение противоречий
На данном этапе мы, наконец, можем перейти к рассмотрению чрезвычайно важного теоретического положения, к которому мы пришли в результате исследования самоактуализирующихся индивидов. Уже несколько раз на протяжении этой главы, а также в других главах мы указывали на то, что так называемые полярности, или противоречия, характерны лишь для не вполне здоровых людей. Что касается здоровых индивидов, эти противоречия разрешаются, сходят на нет, а многие противоположности, которые считались несовместимыми, сливаются в единое целое (см. также Chenaut, 1969).
Например, извечные противоречия между сердцем и головой, разумом и инстинктом, познанием и волей, казалось, переставали существовать у здоровых людей, как только они становились аутентичными; внутренние противоречия исчезали, когда их слова и мысли начинали совпадать. Если говорить коротко, у этих людей желания полностью согласуются с доводами рассудка. Известное изречение святого Августина «Люби Бога и делай, что пожелаешь» можно сформулировать иначе: «Доверяй своим побуждениям и будешь здоров».
Противоречие между эгоизмом и альтруизмом совершенно исчезает у здоровых людей, поскольку в принципе каждое действие одновременно является эгоистичным и альтруистичным. Наши подопечные отличаются одновременно высокой духовностью и чувственностью до такой степени, что сексуальное удовлетворение становится для них проводником в мир духовного, мир «религиозного». Исполнение долга нельзя противопоставлять удовольствию, а работу – игре, если исполнение долга само по себе удовольствие, а работа – игра, если люди ищут удовольствия в выполнении своих обязанностей и счастливы этим. Если наиболее социализированные индивиды одновременно обладают и самой яркой индивидуальностью, то какой смысл противопоставлять эти два качества? Если наиболее зрелые люди в то же время отличаются ребячливостью? А наиболее высокоморальные и этичные индивиды обладают самыми выраженными животными инстинктами?
Подобные явления наблюдались и при изучении таких противоположностей, как доброта – жестокость, конкретность – абстрактность, личность – общество, адаптация – дезадаптация, отстраненность от окружающих – идентификация с окружающими, серьезность – веселость, качества Диониса – Аполлона, интроверсия – экстраверсия, интенсивность – спорадичность, мужественность – женственность, вожделение – любовь, эрос – агапэ. У этих индивидов Ид, Эго и Суперэго пребывают в содружестве; они не противостоят друг другу, их интересы не противоречивы, как при неврозах. Сходным образом ведут себя когнитивная, импульсивная и эмоциональная составляющие, пронизывая друг друга и являя собой единое целое. Низшие и высшие потребности и интересы прекрасно согласуются, а тысячи серьезных философских противоречий, как выясняется, по своей сути не являются противоречиями. Какой смысл выбирать между хорошей женщиной и плохой, словно это два несовместимых явления, если нам известно, что истинно здоровая женщина одновременно сочетает в себе то и другое?
В этом, как и во многом другом, здоровые люди сильно отличаются от среднестатистических, причем не только количественно, но и качественно, что дает нам основания предполагать существование двух типов психологии. В самом деле, изучение ущербных, слабо развитых представителей человеческого рода позволяет создать лишь ущербную психологию и ущербную философию. В то же время изучение самоактуализирующихся индивидов должно стать основой для более универсальной науки психологии.
Глава 12. Самоактуализирующиеся люди и любовь
Удивительно, как мало внимания уделяют эмпирические науки теме любви. Особенно странным представляется отсутствие интереса у психологов, хотя складывается впечатление, что такой интерес – их прямая обязанность. Не исключено, что это еще одно проявление качества, типичного для ученых: все они любят заниматься тем, что у них получается, а не тем, чем следовало бы заняться. Этим они напоминают нерадивого кухонного работника, который как-то раз открыл все имевшиеся в гостинице консервные банки только потому, что это у него получалось особенно хорошо.
Надо признаться, что я хорошо понимаю нежелание ученых заниматься данным вопросом теперь, когда сам предпринял некоторые усилия в этом направлении. Это весьма непростая задача для любого специалиста, особенно для ученого. Складывается впечатление, что ты оказался на необитаемой земле, где все привычные техники традиционной психологии неприменимы.
Наша задача проста: необходимо выяснить, что такое любовь, научиться ее создавать и прогнозировать, чтобы мир не погряз в злобе и вражде. Проект исследования, его материал и методы уже были описаны в предыдущей главе. Теперь перед нами стоит вопрос: чему эти люди могут научить нас в вопросах любви и секса?
Открытость
Теодор Райк (Reik, 1957) выделил одну из особенностей любви, назвав ее отсутствием тревоги. Эта характеристика с особой очевидностью проявляется у здоровых индивидов. Речь идет о склонности ко все большей спонтанности, отказу от оборонительных реакций, проигрывания ролей, попыток захватить лидерство во взаимоотношениях. По мере своего развития отношения становятся более интимными и честными, партнеры достигают высот самовыражения, что само по себе случается нечасто. По отзывам самоактуализирующихся индивидов, с любимым человеком можно быть самим собой, вести себя естественно: «Я могу распустить волосы». Такая честность подразумевает свободную демонстрацию партнеру своих ошибок, просчетов, физических и психологических недостатков.
Одним из величайших наслаждений в здоровых отношениях с любимым человеком, по свидетельствам наших подопечных, является максимальная спонтанность, естественность, отказ от оборонительных реакций на воображаемую угрозу. В подобных взаимоотношениях нет необходимости «держаться на уровне», производить впечатление, ощущать напряженность, следить за своими словами и поступками, подавлять и сдерживать свои чувства. Самоактуализирующиеся индивиды говорят о том, что могут оставаться самими собой, не ощущая никаких требований или ожиданий в отношении себя. Они чувствуют себя психологически (а также физически) обнаженными и в то же время любимыми и желанными, что дает им ощущение безопасности. Эти выводы подтверждаются большей свободой в выражении гнева и враждебности у наших подопечных, а также сниженной потребностью в общепринятом вежливом обращении друг с другом.
Способность любить и быть любимым
Наши подопечные любили и были любимы, а также любят и любимы в настоящее время. Практически для всех (за некоторыми исключениями) наблюдаемых подтвердился тот факт, что при прочих равных условиях психическое здоровье является следствием любви, направленной на человека, а не ее отсутствия. Учитывая возможность аскетизма, а также положительного влияния некоторого разочарования, можно утверждать, что удовлетворение базовых потребностей все же одна из важнейших предпосылок здоровья общества. Это касается не только того, чтобы быть любимым, но и того, чтобы любить самому.
Самоактуализирующиеся индивиды и в настоящее время любят и любимы. По некоторым причинам лучше сказать, что у них есть силы любить и способность быть любимыми. (Пусть кому-то это и покажется простым повторением предыдущего предложения.) Данный факт можно считать клинически доказанным, и ему есть множество подтверждений.
Меннингер (Menninger, 1942) сделал весьма меткое замечание о том, что человеческие существа в действительности очень хотят любить друг друга, но просто не знают, как это делать. Это утверждение неверно в отношении здоровых людей. Во всяком случае, им известно, как надо любить, они могут это делать свободно и непринужденно, не вовлекая себя в конфликты, не обращая внимания на запреты и возможные опасности.