Как известно, оставшиеся в живых главные немецкие военные преступники предстали в 1946 году перед международным трибуналом в Нюрнберге, но тысячи нацистов и их пособников избежали правосудия. Некоторые из них оказывали западным разведкам помощь в борьбе с коммунизмом, но Харел считал, что возмездие Израиля должно настигнуть и их.

Еще до окончания Второй мировой войны в Европе в Еврейской бригаде, которая сражалась в составе британской армии, была организована специальная часть^[62]для розыска и поимки нацистских преступников. Командование оккупационных войск, прежде всего союзнических, оказывало деятельности «Карающих ангелов» постоянную помощь. На основании свидетельств бывших узников концлагерей и документов из нацистских архивов, захваченных при наступлении, были составлены списки нацистов, наиболее активно участвовавших в «окончательном решении еврейского вопроса».

Члены «Ханокмина» обнаружили и захватили сотни нацистов, в основном эсэсовцев и карателей, виновных в Холокосте. Выявленных и захваченных преступников сначала просто передавали оккупационным властям; многие из них были осуждены и понесли наказание в процессе «денационализации» Германии. Однако осуждение и наказание иногда задерживалось — в условиях военного времени перед оккупационными властями стояло еще множество других задач.

Были просто вопиющие, хотя, возможно, и не предумышленные случаи небрежности оккупационных властей. Так, однажды два старших офицера-эсэсовца были выявлены среди пленных и переданы советской оккупационной администрации, но от них просто отмахнулись: потом разберемся, мол, соберем доказательства и так далее — куда они денутся, раз уже в плену. Тогда отпущенных из комендатуры эсэсовцев просто расстреляли на месте бойцы «Ханокмина».

С тех пор «Карающие ангелы» сами приняли на себя функции суда и применения наказания. Выявленных нацистских преступников «вызывали в комендатуру» по какому-нибудь пустячному вопросу бойцы «Ханокмина» (в форме и со всеми повадками английских офицеров) и провожали до ближайшего укромного места, где оглашали приговор и приводили его в исполнение. Таким образом только за 1945 год было уничтожено свыше тысячи нацистов.

Слухи о «Карающих ангелах» или «Мстителях Израиля» летели по всей Европе и даже спустя десятилетия заставляли нацистов искать укромного убежища^[63].

Некоторым наиболее известным преступникам удалось скрыться: в частности, Адольфу Эйхману, нацистскому функционеру, осуществлявшему «окончательное решение» еврейского вопроса, который позаботился о том, чтобы шесть миллионов евреев были уничтожены наиболее эффективным способом, и доктору Иозефу Менгеле, который проводил жестокие медицинские эксперименты на узниках Освенцима. Их искали и государственные службы, и энтузиасты типа Шимона Визенталя, венского архитектора. Поиск длился более десятилетия; Харел дал понять своим партнерам в немецких и других сотрудничающих с «Моссад» спецслужбах, что будет признателен за любую информацию о местонахождении Эйхмана и Менгеле.

Несколько раз поступали «наводки», в том числе экзотические типа того, что Эйхман обосновался в Кувейте и занят на нефтепромыслах, но все они при проверке оказывались ложными. И только осенью 1957 года генеральный прокурор земли Гессен, еврей Фриц Бауэр, получил сообщение от своего знакомого, слепого еврея Л. Хермана из Буэнос-Айреса о том, что его дочь стала встречаться с неким Николасом Эйхманом — похоже, что сыном нацистского преступника; во всяком случае, Николас хвастался дочери Хермана выдающимися заслугами своего отца перед Рейхом.

Бауэр сообщил Харелу, что располагает достаточно убедительной информацией о том, что Эйхман живет в Аргентине (Буэнос-Айрес, Оливос, улица Чакабуко, 4261).

Харел направил агентов в Аргентину, и они установили наблюдение за домом. Но из-за неосторожности наблюдателей слежка была обнаружена и семейство Эйхманов скрылось.

В марте 1958 года в Аргентину была отправлена новая группа опытных поисковиков во главе с Эфраимом Элромом.^[64]

Поиск занял больше года; осложняло его и то, что все военные и послевоенные фотографии Эйхмана отсутствовали — нацист позаботился о конспирации. Кроме того, задуманная операция по нелегальной экстрадиции должна была исключить ошибку: нужен был Эйхман и только он. И вот в декабре 1959 года был найден некий Рикардо Клемент, разорившийся владелец прачечной, который проживал с семьей в Буэнос-Айресе на улице Гарибальди. За домом была установлена круглосуточная слежка; агенты скрупулезно изучали внешность, детали поведения, даже голос лысеющего господина в очках, хозяина дома.

По всему получалось, что это Эйхман, но решающие доказательства были получены только в марте на основании полученной от Бауэра дополнительной информации. По данным досье, с которым ознакомился Бауэр, 21 марта 1960 года чета Эйхманов должна была праздновать серебряную свадьбу. И действительно, торжество в доме «Рикардо Клемента» состоялось — с цветами, поздравлениями, застольем.

Все сомнения были рассеяны.

Харел информировал Бен-Гуриона, к тому времени вновь ставшего премьером, и немедленно получил санкцию на похищение Эйхмана и его вывоз в Израиль для предания суду.

Для непосредственного руководства операцией И. Харел лично вылетел в Париж, где был организован передовой командный пост, а затем в Аргентину.

Вот что вспоминает сам Харел: «Это была самая сложная и тонкая операция, которую когда-либо проводил «Моссад». Я чувствовал, что обязан взять ее выполнение под личную ответственность».

Была сформирована специальная оперативная группа, в которую вошли два десятка работников «Моссада» и «Шин Бет», в том числе одна женщина. Все они были добровольцами, почти все потеряли родственников в Холокосте и ненавидели Эйхмана. Харел специально предупредил их о необходимости сдерживать эмоции — преступника надо было не просто уничтожить, а вывезти в Израиль и предать показательному суду.

«Моссад» направил в Европу своего лучшего специалиста по изготовлению фальшивых документов, где он должен был изготовить паспорта и другие документы для всех членов опергруппы, отправлявшихся в Аргентину различными рейсами под именами, которые больше никогда не будут использоваться. Этот «художник», фигурирующий в публикациях под вымышленным именем Шолом Дани, затем вместе со своими бланками, перьями и печатями сам отправился в Аргентину, чтобы на месте обеспечивать группу, а при удачном исходе операции — и самого Эйхмана необходимыми документами. Было создано небольшое европейское туристическое агентство с тем, чтобы «организованной группе» было проще с выездом из Аргентины.

Всего в операции участвовало более тридцати человек. Двенадцать составляли группу захвата, остальные — поддержки и специального обеспечения. В Буэнос-Айрес оперативники прибывали в разное время, из разных стран и городов; опергруппа сняла около полудюжины конспиративных квартир, арендовала несколько автомобилей для бригады наружного наблюдения. Женщина-оперативник выполняла роль домохозяйки и повара в квартире, где намечалось после похищения укрыть Эйхмана.