В технике Смарагдовый Ящер, для которой я открыл последний нужный узел, пока сложно оценить мой успех. Применить могу, но вот результат... Если верить байкам, что горазд рассказывать Гунир, то большая часть таких техник относится скорее к иллюзиям. Обманывает смотрящего. И потому я сам не могу оценить произошедших со мной изменений. По описанию я должен словно бы сливаться с крупным предметом, к которому необходимо перед этим прислониться. Становиться частью скалы, дерева, кустарника. Парням я, конечно, не показывался, а на зверях не особо понятно. Бывает, точно по заветам дедушки Гунира, так затаиваюсь, что мелкие грызуны и без техники выбегали мне под ноги. Нужно искать добычу покрупнее и устраивать засаду, но это долго и пока мне не нужно. Если зверь не придет, то это лишь трата времени.
Лучше уж потратить его на Ярость. Шесть узлов. Те, что нужны в руке, открыты у меня в левой. К счастью, за копьё я держусь обеими руками. Остаются лишь два на меридиане от плеча к средоточию, и техника будет мне доступна. Эх, если бы у меня было под рукой достойное оружие, а не эта изукрашенная гравировкой игрушка богача, не сумевшая справиться с когтями зверя третьей звезды! Но я всё равно тратил на эту технику короткую утреннюю медитацию.
А вечером, на длительной тренировке, сосредотачивался на Шипах. Пока это наилучшая техника, которая при удаче позволяет мне убивать зверей с одного применения. Они не могут даже сбежать от меня. Но я всё же задумываюсь о будущем, когда встречу более сильных противников. Пока же всё складывается неплохо. Ещё два-три дня, и я отправлюсь в гильдию найма. И тогда смогу совершить свой первый далёкий выход. Уже и цели для него намечены.
Людям, которые напрямую поглощают энергию неба, нужны места с высоким его содержанием. В количестве таких мест и есть главное отличие Первого от Нулевого. Но и звери зависят от них. Растения подобны людям: они не только впитывают силу солнца и земли, но и тянутся к самому небу. Вот и появляется вокруг мест силы бурная зелень, и тянется туда множество зверей. Ближайшее же такое место, из тех, что без карт, лишь на пальцах и песке, показал мне Гунир, это скопление огромных камней в дне пути отсюда, если идти на ладонь левее Старшего Брата. Так, пока руки привычно потрошили тушу очередного добытого зверя, я планировал свои ближайшие дела, когда за спиной услышал довольный голос.
— Какая приятная встреча... Пацан-вольник! Дорогу не подскажешь?
Глава 8
Их было двое. Воины, глядя на которых, я не видел дна под тёмной водой. С десяток Указов над каждым, некоторые столь тусклы, что вряд ли могут что-то ограничивать. Оба неуловимо похожи друг на друга: средний рост, возраст под тридцать лет, тёмные волосы, короткая щетина на щеках, лёгкая полуулыбка, холод в глазах, потрёпанная кожаная броня, щитки на ногах. Они стоят в пяти шагах друг от друга. До меня им целых десять, но я не обольщаюсь. Это расстояние Лезвие преодолеет в мгновение, а моё копьё в двух шагах от меня, чуть в стороне от туши, что я разделывал. Кто они?
— Малыш, чего ты забыл в такой глуши? — улыбка левого стала чуть сильнее. Он сделал полшага ко мне. — Где твои старшие?
— Кончай сюсюкаться, — бросил второй. — Я знаю эту рожу. Балагот, если помнишь такого из молодых щенков, приносил портрет.
— Ах, вот оно что? Малыш, что перебежал дорогу Киртано? Это мы удачно путь срезали, — радостно протянул первый Воин и, обернувшись, добавил. — А ты всё нудел, что договаривались идти по дороге.
— Полегче со словами, — спокойно, не повышая тон, предупредил второй наёмник.
— Ладно, — легко согласился улыбчивый. — Сколько за него дают?
Тот, кого я назвал про себя мрачным, наконец-то сделал хоть какой-то жест — пожал плечами.
— Я помню? Балагот суетился среди такого же сброда. Я думал, этого уже и кончили тут в леске. Нам связываться из-за этих крох?
— Не скажи, — возмутился первый. — Киртано и крохи?
— Торгаш и нормальная цена? — скривился мрачный.
— Действительно.
С лёгким смешком улыбчивый согласился с напарником, а я рискнул подать голос.
— Может, разойдёмся, старшие?
— Эх, воспитанный, испуганный, — вздохнул тот, что с улыбкой глядел на меня. Глаза его заблестели, — несмышлёный. Заманчивое зрелище... Всё равно мимо не пройду. Не смогу.