— И мне тоже, — ответил он.

— У тебя что-нибудь не ладится?

— Да нет, в общем все в порядке.

— Но я же вижу.

— Просто паршивое настроение.

— Я знаю тебя слишком хорошо, мой дорогой. Расскажи мне, что тебя мучает.

— Не волнуйся, малыш, я и правда в порядке.

— Мне кажется, что у тебя какие-то неприятности на работе, — сказала она. — Я всегда беспокоюсь за тебя. И сейчас ты выглядишь очень озабоченным и издерганным, даже подавленным, я бы сказала. Это просто настроение? У меня нет причин переживать?

— Нет. — Он наклонился и нежно поцеловал ее.

— Надеюсь, вы не совершили ничего безрассудного, господин офицер? — облегченно перешла она на шутливый тон. — Или чего-нибудь ужасно героического? Я замираю от страха, ожидая вашего ответа.

— Ничего страшного, детка. Как любит говорить Стен Лаурел, я не дурак Харди.

— Надеюсь.

— Ты ведешь себя как Мел Брукс.

— Да, но Мел Брукс едва ли способна на такое, — сказала она, притянув его к себе и делая что-то поистине удивительное с его ртом, глазами, ушами и лицом своим горячим языком. Шелковый халат распахнулся, и он увидел, во что она одета. Восхитительное нечто из рекламного каталога, о котором она прожужжала ему все уши. Вот это да! Просто райское зрелище! Он коснулся ее, она немного отодвинулась и дала ему взглянуть на свою совершенную грудь, ставшую еще прекраснее под нежными кружевами. Сквозь тонкое прикрытие он видел возбужденные набухшие соски и услышал самые изумительные слова:

— Я хочу тебя, Джек.

Но и потом Донна не оставила его одного. Немного отдохнув, она снова начала заигрывать с ним. Ласкала, едва касаясь пальцами. Он тоже не оставался в долгу.

— Я хочу еще, — прошептала она возбужденно.

— Ты слишком многого ждешь от мертвого мужчины, — ответил он.

Но она знала, как воспламенить его, и он вновь оказался на высоте положения.

Изнемогший и расслабленный, он пытался заблокировать свой мозг от тревожных мыслей, но два слова всплыли в голове прежде, чем он успел сделать это. Два ужасных, кровавых слова, которым нечего было делать в их спальне. «Входное отверстие» — увидел он мысленным взором, а следом отчетливо возникла памятка, которую он реконструировал каждый раз, когда начинал осмысливать свои действия в тот кошмарный день.