По моим подсчетам к моменту объявления наследства эта коза станет совсем послушной, и тогда можно будет раскрыть все карты. А пока нужно еще немного потерпеть. Хотя, как же это сложно…
В итоге, я согласился на вечернюю порцию ласк от любовницы, но еще не подозревал как проведу эту ночь на самом деле.
Проблемы начались еще с того момента, когда я решил заехать к себе на квартиру, чтобы принять душ и переодеться. Не успел я раздеться, как в дверь позвонили. Неужели та соседка — депутатская дочка, которая уже давно стреляла в меня своими красивыми глазами? В принципе, почему бы и да…
Но когда я открыл дверь, все эротические фантазии насчет соседки-кокетки рассеялись, как дым. На пороге стояла Кулецкая.
Татьяна застыла с открытым ртом и задранной вверх головой, и на первый взгляд показалась мне ещё красивее, чем раньше. В её кошачьем взгляде ясно читалось то, что она до сих пор влюблена. Сильно и безнадежно. Глупая дурочка… Я же тебя пережевал и выплюнул… А ты как будто рада…
Когда привыкаешь к обожающим женским взглядам, то они уже совсем не впечатляют, но здесь всё было по-другому. Взгляд Кулецкой всегда был особенным. Для неё я был не просто идеальным мужиком, она считала меня богом и готова была на любое унижение, только чтобы быть рядом. Невольно вспомнилось то, как она приперлась после смерти моего брата и расставания с Машей. Тогда Таня попала под горячую руку. Я был груб и даже жесток, но она с готовностью и полной покорностью принимала всё, что с ней происходило. Я никогда особо не жаловал жестокость в постели, но тогда просто не мог по-другому, и всю боль от потери брата выпленул на неё. И она правда помогла снять напряжение, толькот сама утром выглядела, как сломанная кукла.
— Привет, — тепло улыбнулся я, и Кулецкая окончательно поплыла. Хотя, казалось, куда дальше?
Я видел, что стоит только приказать, и она опустится на колени и будет ластиться, как кошка. Странная штука время. Оно избавило меня от влюбленности в Машу, но не вылечило Таню от одержимости мной.
— Вот, по делам прилетела и решила в гости зайти. Ты не против? — прошептала она пересохшими губами, которые тут же облизнула и потупила взгляд, в котором плохо скрывалось восхищение, смешанное с обожанием.
— Входи, — произнес я как старому другу, а у Тани, похоже, внутри все даже замкнуло от ощущения диссонанса. Ведь в прошлый раз я разговаривал и вёл себя совершенно по-другому. Ну, а как ты хотела, девочка? Надеялась, что можно заявиться к взрослому, жесткому мужику, когда он за бутылкой коньяка оплакивает смерть брата и ждать от него ласк? Бред.
Оглядев её ладную фигурку, я снова вспомнил, как Таня стояла передо мной на коленях и еле успевала хватать воздух, когда я, держа её за белокурые волосы, насаживал ртом на свой член. В голове на миг пролетела мысль дать отбой Свете и остаться с Кулецкой. Она ведь за этим приехала…
Нет. Не хочу так с ней поступать. Она слишком болезненно и сильно влюблена, а снова буду груб, потому что уже почти месяц как хочу другую и поэтому злюсь по любому поводу. Свете тоже достается, но это другое. Там, несмотря на явные попытки сблизиться, всё обговорено еще на берегу. А Кулецкую — жалко. Она не поймет и снова будет строить надежды на пустом месте.
— Кофе сделай, Таня, — бросил я и добавил, — я в душ, только со службы.
Не дожидаясь ответа, оставил её на пороге квартиры, и скрылся в ванной, хлопнув дверью.
Через десять минут я, свежий и переодетый в штатское, уже сидел на кухне и пил сваренный Таней кофе.
— А себе? — отхлебнул и спросил, снова невольно мазнув взглядом по красивой Таниной заднице.
Гостья на мгновение застыла в нерешительности, как будто собираясь что-то сказать, но вместо этого покорно подошла к шкафу и вытащила оттуда чашку. Послушная девочка.
— Не жалеешь, что вернулся на службу? — наконец, заговорила она, нарушив тишину, пахнувшую кофейными зернами и корицей.
— Нет. Я оттуда никогда по-настоящему и не уходил.
— А как же бизнес покойного брата?