Нет, ну какой же он всё таки гад! Сволочь! Подлец! Почему я снова узнаю обо всём последней?!

В сотый раз я набирала номер проклятого Морозова и ругала его последними словами, и в сотый раз слушала длинные гудки. А всё потому, что он даже не потрудился предупредить меня, что их с отцом сестра Ольга через час прилетает в страну, чтобы познакомиться со мной!

— Оксана, успокойся, я просто забыл тебе рассказать, — вспоминая нелепое оправдание этого гада, я попыталась спародировать лицо и мимику Романа в зеркале, а когда ничего не вышло — громко фыркнула.

Оксана… Он всегда вспоминает мое ненавистое паспортное имя, когда хочет меня взбесить!

Может прямо сейчас поехать к нему на работу и разодрать острыми коготками красивую журнальную физиономию?

Нет… Это слишком… Даже для меня… Там всётаки серьёзные люди сидят…

Так ничего и не придумав, я оправилась на кухню и принялась с остервенением кидать на стол продукты для своего фирменного малинового пирога, которым планировала угощать Ольгу.

Яйца, масло, творожный сыр, тростниковый сахар, мука… Продукты живо полетели в планетарный миксер и начали причудливо переплетаться между собой в однородную, тягучую массу, а я села перебирать ягоды малины, высыпав их из лотка в чашку. Сначала эмоции бурлили во мне как действующий вулкан, но постепенно готовка поглотила с головой, а злость и раздражение начали отступать. Беспроигрышный способ: когда хочу успокоиться — я готовлю.

Обида никуда не ушла, но теперь коварный план мести я обдумывала уже более спокойно, ненароком вспоминая, как буквально два дня назад уже бросалась на Морозова с кулаками. Ему тогда названивала какая-то Света, которую Сергей Кравцов весело называл третьим размером. Ох и взбесилась я тогда…

А какой был скандал! Этот гад хохотал как умалишенный, и держал меня, пока я пыталась лягнуть его ногой или укусить за палец. Но улыбка было сползла с красивой Морозовской физиономии, как только он услышал, что я, в отместку, собираюсь в ночной клуб.

Разумеется, после этого ночь была очень жаркой. Такой горячей, что я проспала все лекции и проснулась после полудня с опухшими губами и тянущими во всём теле мышцами, а Морозов до сих пор ходит с разодранной в кровь спиной.

Когда пирог оказался в духовке, я схватилась за ещё несколько абсолютно неважных дел, но выполняла их с огромным усердием, чтобы хоть как-то отвлечься. Не хотелось признаваться самой себе, но я дико нервничала и боялась предстоящей встречи.

Ольге всего двадцать пять, но она уже замужем и имеет двоих детей, а значит у неё море опыта в самых разных вопросах… Вдруг я ей не понравлюсь? Перед глазами появился образ темноволосой невероятно красивой женщины с медово-янтарными глазами… Она ведь идеальная, да и Морозов отзывается о сестре, как о настоящем божестве. А я? Характерная, неопытная и совсем не видевшая жизни девчонка… То ли дело Татьяна Кулецкая… У нас всего полтора года разницы в возрасте, но она, кажется, гораздо мудрее меня.

Вспомнив о приятельнице по несчастью, я вдруг задумалась о том, когда мы в последний раз разговаривали. Кажется, больше недели назад. Внутри поселилось какое-то нехорошее предчувствие и я сразу набрала номер Тани…

Недоступен… Странно. Может она сменила номер телефона, как и обещала Ульяна? Жаль, что контакты потеряны, но, возможно это даже к лучшему…

Пока я задумчиво расставляла приборы на стол, во дворе послышался рев мотора. Неужели Морозов уже привез сестру?! Я даже в порядок себя привести не успела! Подбежав к зеркалу, я охнула: огромная футболка Романа, перемазанная мукой, и леггинсы, обтягивающие узкие бедра и небрежный пучок на голове… Хороша новая родственница… Ужас! Что она подумает обо мне?

Как раз тот момент, когда я с силой стряхивала с себя остатки муки, послышался щелчок открывающейся двери и в гостинной раздались голоса.

Приехали! Страшно то как… Словно знакомство со свекровью…

Наверно на моем лице было написано выражение сильного испуга, потому, что когда на кухню вошел Роман и его сестра, они замерли и обменялись обеспокоенными взглядами.

— Малыш, ты в порядке? — голос Морозова доносился до обрывками, прерываемый бешенным стуком моего испуганного сердца.