– Накорми свиней, а потом передохни. Скоро завтрак.
Иоганн с благодарностью кивнул.
– Ну как, есть от него толк?
Якоб Каррер сидел во главе массивного стола, точно под распятием в углу. Альбин с Иоганном тоже сели.
– Работать умеет. Один выгреб весь навоз, – похвалил его Альбин.
Лист был благодарен ему за эту ложь. На самом деле Альбин и Софи почти всю работу проделали без него – он был еще слишком слаб.
– Ну, значит, на сегодня свой кусок ты заслужил,
Иоганн посмотрел хозяину в глаза, но говорить ничего не стал. Вместо этого обвел взглядом комнату и большую печь с лежанкой. Потолок был украшен искусной росписью на религиозные мотивы. Цвета с течением времени потускнели, но рисунок по-прежнему был различим. Судя по насыщенности красок, сначала был расписан угол над распятием, и с каждым годом что-то добавлялось, пока узор полностью не покрыл потолок. Иоганн различил несколько надписей, нанесенных поверх рисунка, – вероятно, выдержки из Библии.
– Красивая роспись. Ваша работа? – спросил он Якоба.
– Отца, – в пренебрежительном тоне ответил крестьянин.
Позади них отворилась дверь.
В комнату вошла Софи, внесла большой глиняный горшок, поставила его на стол, где уже стояли несколько деревянных мисок, и села. Следом за ней появилась юная девушка с караваем румяного хлеба в руках.
– Садись уже, Элизабет, сколько можно ждать! – прикрикнул на нее Каррер.
Иоганн уставился на девушку.
Элизабет.
Он разыскал своего ангела.
Элизабет поспешно села рядом с Софи.
– Радуйся, Мария… – начал Каррер, и остальные присоединились вполголоса.
– Благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего Иисус…
Иоганн украдкой поглядывал на Элизабет, погруженную в молитву. Густые темные волосы, голубые глаза, бледное лицо в веснушках, стройная фигура.