Ситуация развивалась стремительно. Гийон намеревался заболтать героя, и дать отряду время на подготовку. Но скоро разговор пересечёт черту, после которой Лайт, скорее всего, просто убьёт его. Гийон не собирался хоть как-то помогать герою в поисках Сетары.
— Да не напрягайтесь так, командующий Гийон. Я лишь жажду справедливости и пока что у меня нет оснований причинять вред Сетаре.
Угу, вот так верить на слово Гийон не привык, особенно в свете последних событий.
— Не то, чтобы хорошо знаком … наши пути пересекались в Кормоместе. Сетара оказала нам существенную помощь в уничтожении шнырков, в отличие от других героев.
— Это очень хорошо капитан … хорошо, что вы говорите правду и не пытаетесь тратить моё время. Я хочу услышать все подробности, а не те обрывки, что сообщил мне ваш разведчик.
Лайт удобно устроился на стуле, положив ногу на ногу, и предложил командующему сесть напротив него. Гийон с облегчением выдохнул. Рассказ можно было существенно затянуть, дав бойцам столь необходимое время. Правда, это если только герой лишь один, и остальные не сидят в засаде. В любом случае, своим бездарным руководством он уже довёл ситуацию до ручки. Теперь, всё, что он может сделать для ребят, так это выкупить их жизни за свою. Терять уже нечего, можно было совать голову в петлю. Он расскажет герою всё, кроме информации о Сетаре, её методах маскировки, когда и куда она ушла. Он уже давно приготовил нужную версию событий.
Гийон начал свой долгий и обстоятельный рассказ, который занял почти час. Потянуть время, как ни странно, помогали и дотошные наводящие вопросы Лайта. От некоторых командующий впадал в ступор. Взять хотя бы «Хорошо ли Сетара выглядела?», «Всё ли у неё в порядке?». Самым неожиданным вопросом был про какую-то серебряную заколку с птицей, которой якобы должны были быть заколоты волосы героини. Гийон честно сказал, что видел её только с распущенными волосами или в капюшоне её плаща.
Чем дальше слушал рассказ Лайт, тем сильнее омрачалось его лицо. Когда Гийон рассказал про пытавшихся убить их героев и последовавшую за этим вымышленную атаку монстров, которая типа спасла их, взгляд героя окончательно потускнел.
— То есть вы добили монстров? Хорошо. И куда вы дели тела?
— Где-то в лесу, недалеко от города за холмом. Не могу точно назвать место.
Воцарилась тишина, Лайт о чём-то долго размышлял. Наконец он поднял глаза на Гийона.
— Командующий, я не люблю, когда мне врут, а ваша речь изобиловала утаиванием информации. Вы наврали мне про встречу с Сетарой, абсолютно неясно как вы могли её не узнать. Я верю, что герои напали на вас, но вот монстры — увольте.
Лайт внезапно поднялся с кресла.
— Если бы я мог доказать, что вы врёте, то наш разговор пошёл бы по другому пути. Сейчас же я не могу принимать меры, опираясь на свои подозрения. Плюс, в любом случае, вы и ваш отряд нужны мне, так что вся эта ваша эвакуация, что идёт снаружи, не имеет смысла.
Гийон не нашёлся что ответить. Неужели это не конец? Лайт не собирается убивать его? Тем временем герой резко наклонился ближе к лицу командующего. Его глаза сверкнули красным иномирным светом.
— Но запомните одно, командующий. Ложь мне — ложь всей Империи. У вас сейчас есть последние секунды, чтобы поделиться со мной той информацией, что вы утаили. А затем я лично проверю всё, сказанное вами, и в зависимости от результатов, ваше будущее может стать очень незавидным. Вам есть, что добавить?
Гийон лишь посмотрел в глаза Лайту. Он и так сказал больше, чем намеревался.
— Через несколько дней я всё выясню и найду вас. Подготовьте список необходимого вашему отряду провианта и обеспечения. Это подразделение станет той силой, что изгонит скверну из Империи. Будьте готовы.
Бросив последний взгляд на Гийона, Лайт покинул расположение лагеря.
Дверь в приемную муниципалитета Кормоместа слетела с петель и, пролетев через всю роскошную комнату, ударилась в стену, чудом никого не задев. Источником же столь сильного импульса послужило тело, проделавшее более короткий маршрут по воздуху и рухнувшое прямо на ковёр перед великолепным столом из красного дерева. Лицо лежачего было разбито, в связи с чем великолепная ткань ковра была необратимо испорчена.