Ноги продолжают дрожать, пока неуклюже ступаю в этих тапочках мимо монстра, смотря только себе под ноги. Вот уже до кончика меча дошла, с которого капают капли крови прямо на роскошный ковёр. Кровь стекает и по ручке с укрытой шрамами руки. Он ранен? От удивления даже останавливаюсь, у монстра ранена правая ладонь, прямо как у меня. Главнокомандующий, заметив мой взгляд, сжимает рукоять меча сильнее, так что несколько больших капель стекают по лезвию. На мгновение мне показалось, что я чувствую боль от этого движения, пока не поняла, что сама сжала руку в кулак. Зачем я это сделала?

«Вы связаны, я вас связал! Думаешь, почему он бросился за тобой в пылающее поле? От безграничной любви с первого взгляда? Приди в себя, монстр не умеет любить! Ты жива только потому, что я пожалел тебя и не закончил ритуал! Вы теперь связаны и если ты чувствуешь — он тоже чувствует!» — грохочут в голове слова Маратика раз за разом, заставляя поднять на монстра глаза.

Заместитель сказал, что не закончил ритуал, пожалел меня. Что это значит? Его не было там, когда я сорвала с монстра серьгу и вонзила ее ему шею. Его не было там, когда монстр впервые сказал, что теперь не может убить, потому что я его жена. Тогда о каком ритуале идет речь?

— Му Ре? — вырвал из раздумий оклик монстра.

Интонация этих слов привела в себя, ибо это не было похоже на зловещую угрозу, скорее на беспокойство. Встретилась взглядом с ним и снова в изуродованном тиране вижу испуганного мальчишку. Поспешно опускаю глаза в пол, подавляя в себе то чувство, которое не должна испытывать ни к одному завоевателю. То чувство, с которым он запретил мне смотреть на него. Взгляд цепляется за руку с мечом, в груди что-то неприятно сжимается.

Сосредоточься Любава! Склонила голову ещё ниже в поклоне, словно ещё одна его служанка и немедленно направилась к выходу. Дойти до порога мне не дали, меч тихо упал на ковёр, а мою израненную руку схватили за запястье и потянули вверх. Он разжал мою ладонь, грубо, причиняя боль, так что я вскрикнула.

— Маратси! — взревел главнокомандующий на своего подчинённого рассмотрев мою ладонь. — Зачем ты это сделал?

Что он там такого увидел? Хорошо хоть по-прежнему понимаю, что он говорит на их языке. От боли даже слёзы на глазах выступили, но хуже всего он не отпускает мою руку, не дает шанса сбежать. Его окровавленная ладонь съехала с запястья на ладонь и сжала ее, невольно скрестив наши пальцы. В первое мгновение от таких рукопожатий захотелось кричать, но затем боль ушла, оставив о себе только неприятное саднящее ощущение. Зажал так, что не могу повернуться посмотреть на Маратика. Словно специально не позволяет даже смотреть на него. Опять ревность или я фантазирую?

— Она сама, я ничего не делал, — хладнокровно ответил ему заместитель, снова удивляя меня.

— То есть моя жена сама взяла твою Гарду и проткнула свою руку? — прохладно поинтересовался монстр, на мгновение сильнее сжав мою ладонь.

Моя жена… Звучит как «Нари Ре» — это и означает моя жена. Тогда что означает Му Ре? Почему он так называет меня?

— Случайность, — хладнокровно соврал Маратик, а затем повел себя куда жестче, чем я от него ожидала. — Человеческая девчонка разозлилась, когда я назвал тебя ее мужем и начала махать руками. Я как-то тоже не ожидал от нее такой глупости.

— Маратси, — монстр сделал шаг вперед, невольно потянув меня за собой, — даже без отметены она все ещё моя жена.

От двусмысленности фразы монстра засвербело на затылке. Даже не понятно, что больше из себя выводит непоколебимость его «Нари Ре» или то, что фразу можно посчитать способом, разозлить Маратика.

— Это знаем только мы, но отец об этом не знает, — как-то очень пафосно, словно выкладывая свой козырь, заговорил заместитель, — и, зная тебя, он и не узнает.

Отец? Чей отец? Жалею, что не могу развернуться и посмотреть на самодовольную рожу Маратика. Ни капли не сомневаюсь, что она именно такая, ибо монстр разозлился и сжал мою руку так, что кости захрустели. Сломает, точно же сломает! Сдавленно кряхчу, стараясь вообще не привлекать к себе внимания. Вонзаю ногти в руку монстра в отместку, он не замечает. Влезу в их разговор, ничего не узнаю, монстр ещё разозлится и точно руку мне сломает. Обреченно прижалась лбом к его плечу, еле слышно выдохнув, и это подействовало, он слегка расслабил руку, позволяя немного освободить мою конечность. Ух, кажется, цела, пальцами шевелить могу!

— В любом случае есть ещё та ледвижская девочка, — как-то неожиданно спокойно ответил ему монстр.

— Та маленькая гаргунзи? Основный план стал запасным, да? — насмешливо фыркнул Маратик, судя по скрипу стула спокойно присаживаясь за стол.

Как-то их разговор не похож на то, что рисовал мне Маратик совсем недавно. Монстр слишком спокоен, по сравнению с тем, что было, когда он только вошёл сюда. Что его успокоило? Не я же, в самом деле?!

— Жаль, отец гаргунзи, на коленях умолял тебя взять ее в жёны. Теперь ему точно не вернуть власть, даже через внуков. Жена, которая боится даже взглянуть на тебя без шлема не соперница той, что так спокойно к тебе прижимается.