– Стучать на покойника? – укоризненно повел головой из стороны в сторону Анатолий.

Лишь сильным волевым усилием Игнат Федорович подавил в себе порыв наорать на тупого зека.

– Запомни, – твердо произнес майор, – стучать – дело добровольное. Мне от тебя этого не надо. А надо другое – помощь в раскрытии убийства. Понял?

Ключевое слово "убийство" не оказалось для Сапрунова неожиданным. И, хотя он изменился в лице, состроил круглые глаза и слегка отвесил челюсть, от всей этой мимики за версту разило нарочитостью и плохой актерской игрой.

– Ты мне глазки тут не строй, – устало вздохнул Игнат Федорович, – Переигрываешь.

– Да что вы, гражданин начальник? – непритворно возмутился зек.

– Брось. – скривился кум, – Я же вижу, что ты знал, семейник твой ввязался в какую-то авантюру. Очень опасную авантюру. Может, ты его даже и отговаривал, но он не послушал. Так?

– Странные вещи вы говорите, гражданин майор… – после секундной паузы, которая сказала куму что он, возможно, попал в точку, выдал Анатолий.

– Так, Сапрунов… – покачал головой Лапша, – Ты, как я вижу, мужик основательный. Привык все дела доводить до конца.

Анатолий, поддавшись на похвалу, невольно кивнул.

– И, подозревая некоторых осужденных в убийстве твоего друга, пойдешь им мстить… Заметь, по-человечески я тебя понимаю. Я знаю, что значит терять настоящих друзей.

Но, подумай, что из этого выйдет? Предположим, твоя месть удастся. И что?

Ты станешь убийцей. Пойдешь на раскрутку.

Говоря это Лакшин пристально всматривался в опустившего глаза долу Сапрунова. Тот сидел не жив, ни мертв, понимая, что любые его слова могут быть истолкованы как доказательство его преступных намерений. И, в то же время, его молчание выдавало его красноречивее всяких вынужденных признаний.

– Теперь другой вариант, – безжалостно продолжал Игнат Федорович, – не удалась месть. И мне на шею свалится еще один труп – твой, как ты понимаешь. Или, даже, несколько… А эти подонки будут посмеиваться, рассекать по плацу и жрать чихнарку!

А теперь у меня к тебе всего два вопроса. Будешь отвечать?

Сапрунов неопределенно пожал плечами.

– Вопрос первый: где дневник Гладышева? И второй: где вход в подземелье?

– Дневник? – удивленно вскинул глаза Анатолий, – В тумбочке всегда лежал…

– Что там было написано?