– У, ништрюк! – хохотнул Пепел. – Сто лет конину не хавал.

– Сто лет? – губы Шмасти растянулись в кривой ухмылке, – А кто третьего дня водяры хлопнул?

– Так то водочка… – умильно проговорил Пепел.

– Ладно, будем базары базарить, или обмывать? – сурово спросил Исаков.

– Знамо дело – обмывать! – отозвались шныри.

Появился третий стакан, в который Котел сразу плеснул примерно треть мерзавчика и долил чифирем. Остальное он разлил по первым двум хапчикам.

– Ну, за нашего нового друга! – провозгласил тост Шмасть.

Шныри и завхоз сдвинули стаканы, отхлебнули по паре глотков. Игорь тут же потянулся за карамелькой и захрустел, выдавливая из ее внутренностей густое повидло. Чай с коньяком подействовал сразу. По телу Исакова разлилась приятная теплота, и он, впервые за последние полгода, понял, в каком же диком напряжении он прожил все это время.

– Эх, хорошо… – невольно вырвалось у Котла.

– Угу. – кивнул Пепел.

Игорь сделал еще два небольших глотка и понял, что пришло время кое-что узнать.

– Слышьте, мужики, – Исаков посмотрел сперва на Андрея, потом на Шмасть, – А в натуре, что за мужик был этот Гладышев?

Пепел отхлебнул из хапчика, сплюнул чаинку:

– Странный он был…

– Кой хрен странный, – махнул рукой Шмасть, – гонщик.

– Не скажи, – Андрей покачал головой, – Был бы гонщиком – не висеть бы ему на решке…

– Мужики, за что базар-то? – уточнил Котел.

– Да, пустое, – Шмасть наморщил нос так, что рыжие волосы из него затопорщились в разные стороны.

– Короче, хотел он в побег уйти. – пояснил Пепел.

– Да как?