Великая Княгиня Ольга Александровна Романова, 22 года.

В свое второе утро на островах Эллиота великая княгиня Ольга проснулась среди ночи, вся в поту и на скомканных простынях. Снились ей, право слово, какие-то кошмары и, наверное, виной тому был поздний вечерний разговор с госпожой Дарьей.

Сперва Ольге снился подполковник Новиков. Голый по пояс, мускулистый как Геракл и прекрасный как Аполлон, Александр Владимирович колол большим топором дрова. Взлетало в могучих руках вверх сияющее лезвие, но только для того, чтобы с глухим звуком обрушиться на несчастное полено, которое от молодецкого удара тут же разлеталось на две почти ровных половины. Проделывал это господин Новиков, демонстративно не замечая того, что за его спиной стоит дочь и сестра царей, прекраснейшая юная дева в белом платье и с мольбертом – то есть она, Ольга. И не смотрит ни одним глазком, все рубит и рубит свои дрова; вон уже целую кучу нарубил, да только нет тут никого, кто бы помог подполковнику, сложил бы дрова в поленницу. Ольгин папенька император Александр III тоже был большой любитель рубить дрова для отдохновения души.

Потом Ольга вдруг увидела, что подполковник рубит топором уже не дрова, а налезающих со всех сторон врагов, каких-то раскосых узкоглазых вислоусых уродцев и топор уже не взлетает вверх, а гудит в воздухе, описывая «восьмерки», раскрученный сильной рукой. Справа налево, слева направо, справа налево, слева направо. И каждый удар попадает по вражьей голове, раскраивает ее вместе со шлемом пополам как тыкву. Брызжет кровь, разлетаются ошметья мозгов, подполковник, изнемогая от невероятных усилий, делает один шаг вперед за другим, прорубаясь через массу врагов.

«Но почему он сражается один? – думает Ольга, – где те, кто должны помочь ему, встать ошуюю и одесную, прикрыть от ударов и дать передохнуть…»

Обернувшись назад, она видит, что ее брат Михаил сидит в седле боевого коня во главе верных кирасир. Ярче солнца сверкает начищенная бронза доспехов, горят холодным синеватым огнем стальные острия копий.

– Почему вы просто смотрите, как погибает за Русь ваш друг и товарищ? – спрашивает Ольга у Михаила.

– У нас нет приказа, сестренка, – отвечает Михаил.

Ольга смотрит налево – и видит своих ахтырцев, наготове стоящих в конном строю.

– Подполковник Новиков хороший человек, – говорят ей ахтырцы, – но у нас нет приказа, ваше императорское высочество…

Ольга смотрит направо – и видит господина Одинцова, стоящего впереди пешей рати, одетого как древнерусский воевода – в кольчуге с зерцалом и длинным мечом в руке.

– У людей нет приказа, княгиня, командуй, – просто и ясно говорит Одинцов, – или ты уже не дочь своего отца?

И тут Ольга осознает, что она уже не в белом платье и с мольбертом, а в кольчуге с мечом на поясе и маленьким щитом, закрепленным на предплечье левой руки. Женщина-оруженосец, в которой Ольга узнает Дарью, подводит ей боевого коня и подставляет сложенные в замок руки, чтобы княгиня могла вскочить в седло, а после этого подает ей окованный серебром рог. Ольга подносит его к губам и хоть рог должен звучать сипло и гнусаво, над полем плывет ясный и чистый звук фанфары.

Сначала шагом, а потом все быстрее и быстрее, переходя с рыси на галоп, скачут на врага ощетинившиеся копьями кирасиры ее брата Михаила, и земля дрожит под копытами тяжелых коней. С гиканьем, визгом и свистом, выставив перед собой легкие пики, мчат вперед ахтырские гусары, готовые, оставив пику в теле первого проткнутого врага, выхватить шашки и начать рубить направо и налево. Под барабанный бой шагают вперед несокрушимые пехотные полки, готовые завершить начатое кавалерией дело и изрубить врага в мелкий винегрет. Лязг, грохот, чавканье отточенной стали, врубающейся в живое тело – и вот вокруг подполковника Новикова уже пусто, враг отброшен, кирасиры и ахтырцы рубятся уже где-то далеко впереди, а обессиленного окровавленного героя, опустившегося на одно колено, обтекают пехотные ряды, спешащие вперед, туда, где кипит горнило схватки.

Ольга спешивается рядом с Новиковым, тот из последних сил поднимает голову и спрашивает:

– Мы победили, ваше величество?

Ольга, не удивленная тем, что ее назвали «величеством», оглядывается по сторонам.

– Мы победили! – утвердительно отвечает подъехавший Михаил, обтирая свой палаш от густых капель чужой крови.

– Мы победили! – радостно кричат ахтырские гусары.

– Мы победили! – веско говорит Одинцов. – Враг никогда не сможет оправиться от этого поражения.