Великий князь, до того внимательно слушавший мой монолог на этом моменте поднял вверх ладонь, прося меня сделать паузу.

– Павел Павлович, – сказал он, когда я выжидающе замолчал, – насколько я понял из вашей речи, между прочим, вполне достойной британского парламента, такое развитие событий имело место в вашем прошлом? Я говорю это потому, что господин Иванов уже предупреждал меня и об этом «Сердечном согласии», и об опасности присоединения к нему Российской империи.

– Да, – ответил я, – так было в нашем прошлом, когда поражение Российской империи в войне против Японии было заранее предопределено. Но нетрудно и догадаться, что произойдет в случае нашей победы. Через некоторое время в этот альянс позовут Германию, тем более что значительная часть германской элиты настроена антирусски и пробритански, Австро-Венгрию, которая прибежит с радостным визгом, виляя хвостиком, и Турцию, которая спит и видит реванши за все свои предыдущие поражения. И основанием для создания такого широкого союза может послужить требование тех же британцев созвать самую широкую международную конференцию для пересмотра итогов русско-японской войны, по образцу Берлинского конгресса четверть вековой давности. Россия, естественно, откажется, ибо для самолюбия государя-императора Николая Александровича созыв такой конференции был бы верхом его личного унижения, и вот тогда нам начнут угрожать войной с этой самой широкой коалицией практически всех значимых европейских держав, а незначимые на это поприще подтянутся сами.

– Да уж, – произнес Великий князь Александр Михайлович, – картину вы, Павел Павлович, нарисовали просто апокалиптическую. Но я даже не вижу в чем бы вам можно было возразить, потому что наши европейские, как бы это правильно выразиться…

– … партнеры, – подсказал я.

– вот именно, партнеры, – согласился Александр Михайлович, – мыслят именно таким образом. Как говорил предыдущий государь-император Александр III, наша громадность их пугает. А если к этой громадности добавить то, что привнесли в наш мир вы, то этот испуг должен перерасти в самую настоящую панику, которая толкнет вчерашних врагов на создание ранее невиданного общеевропейского и антироссийского союза.

– Ну почему же невиданного, Александр Михайлович, – ответил я, – для нас такой союз вполне виданный. В нашем будущем существовал такой нацеленный против России Северо-Атлантический Альянс, который помимо всех стран Европы Британии, включал в себя Канаду и Северо-Американские Соединенные Штаты. Межцивилизационное противостояние оно самое жестокое, потому борьба в нем идет без всяких правил и речь идет о выживании той цивилизации, которая подверглась нападению. В межцивилизационных войнах не имеют значения никакие конвенции, соглашения, понятия о гуманности и прочие условности, а господствует голая целесообразность. Все будет происходить примерно так же как и во время истребительной войны англосаксонских поселенцев против североамериканских индейцев. Тотальная война на истребление, которая с нашей стороны будет осложняться тем, что как раз мы в европейцах людей видим и потери сторон в этой войне на истребление будут несопоставимы.

– Таким образом, – покачал головой Великий князь, – вы решили в свою очередь расчеловечить европейцев и применить против них это самое ваше ядерное оружие, превратив Европу в мертвую выжженную пустыню?

– Это не совсем так, или правильнее сказать совсем не так, – ответил я, – Во-первых – как я уже говорил, это неприемлемо по моральным соображениям. Во-вторых – Европа расположена с наветренной стороны от России. Из-за этого вся та дрянь, которая образуется в процессе ядерных взрывов, вместе с циклонами, регулярно движущимися на восток со стороны Атлантики полетит прямо на российскую территорию. Нет ни о какой массовой бомбардировке Европы с применением ядерного оружия и речи быть не может.

Великий князь непонимающе пожал плечами.

– В таком случае, Павел Павлович, – спросил он, – как же вы собираетесь противодействовать вашему предполагаемому вторжению в Россию армий объединенной Европы. Одними уговорами? Не думаю, что это будет действенный путь. Европейские политики на уговоры поддаются плохо, но еще меньше пустым словам верят европейские генералы и адмиралы.

– Уважаемый Александр Михайлович, – ответил я, – не надо никого уговаривать. Проведем демонстрационный взрыв в какой-нибудь легкодоступной, но ненаселенной местности, например над безлюдным скалистым островом в Атлантике, а потом имеющий уши да услышит, имеющий глаза да увидит. Добрым словом и револьвером можно сделать куда больше чем только добрым словом или только револьвером. А если европейские политики и генералы примутся готовиться к будущей войне с присущей им основательностью, и дотянут дело до лета тысяча девятьсот восьмого года, то можно будет не тратить на демонстрацию реальный ядерный боезаряд, а привлечь к этому так называемое Тунгусское диво…

– Постойте господа, – снова встрял в разговор господин Лендстрем, – что за такое Тунгусское диво? Господин Иванов нам об этом ничего не рассказывал.

– У господина Иванова времени было только на разговор в самых общих чертах, а потом: «дан приказ ему на запад, вам в другую сторону». Если рассказывать кратко, то тридцатого июня одна тысяча девятьсот восьмого года, над восточносибирской тайгой с востока на запад пролетело некое крупное объятое огнем тело наподобие метеорита, которое в итоге взорвалось над безлюдной тайгой в районе Подкаменной Тунгуски на высоте от пяти до пятидесяти верст. Сила этого взрыва оценивается от пятнадцати до пятидесяти миллионов тонн в тротиловом эквиваленте. Стекла в домах повылетали на расстоянии нескольких сотен километров от взрыва, на площади более двух тысяч квадратных верст оказался повален лес, причем в эпицентре, где ударная волна шла точно сверху, деревья остались стоять, но с них пообдирало все ветви, превратив в некое подобие леса из корабельных мачт. Поскольку у правительства Российской империи руки до исследования этого феномена так и не дошли, то первая научная экспедиция появилась на месте происшествия только девятнадцать лет спустя, уже при большевиках. А ведь случись такое «диво» не над глухой и безлюдной тайгой, а где-нибудь над Европой, неважно восточной, принадлежащей России или собственно западной, то число погибших в результате этого происшествия могло бы исчисляться миллионами, а числе пострадавших, то есть раненых, искалеченных, а также потерявших дом и все имущество, десятками миллионов.

При последних словах Карл Иванович перекрестился как латинянин, слева направо, и совершенно по-русски пробормотал «Уберегла царица небесная», а Великий князь посмотрел прямо на меня и сказал:

– Так значит, Павел Павлович, как говорят так нелюбимые вами англичане: «Fleet in being». Такое страшное оружие, даже не будучи примененным, будет сковывать противника ужасом просто от самого факта своего существования. Что же, думаю что это вполне приемлемый вариант, при котором и Россия остается защищенной и Европа не обратится в развалины. А то, я уже грешным делом подумал, что вы и в самом деле задумали, как поется в одной революционной песне: «разрушить весь мир насилья, до основанья и затем…».

– Да нет, – ответил я, – разрушать весь мир до основания занятие дурацкое и контрпродуктивное. Просто, в тот момент, когда мы оказались здесь, в вашем мире, то помимо первоначального состава корабельной группировки, надо сказать весьма скромного, вдруг, как чертики из табакерки, начали выскакивать дополнительные единицы, в том числе, этот «Иркутск», битком набитый ракетами со спецбоеголовками. И в тот момент я вдруг задумался о том, каков был замысел Всевышнего, пославшего нас сюда и сдавшего в прикуп ТАКОЙ джокер. Хочет ли он вместе с сохранением и усилением России тотального уничтожения всея Европы или же всего лишь ее вразумления и возвращения на путь истинный. Разумеется, мы считаем истинным последний вариант. Тотальное разрушение совсем не в стиле Творца. Но только во всем этом есть одна опасность, которую я могу предвидеть прямо сейчас. Оружие, сковывающее ужасом от самого факта своего существования тоже не вечно. Пройдет еще лет десять, пятнадцать или двадцать пять и страх от него уйдет в прошлое. Если мы как Манилов пролежим эти годы на диване предаваясь несбыточным мечтам о золотом веке, то конец может оказаться даже хуже чем он был в нашей истории. Такое средство это не панацея и не вечная страховка от неприятностей, а всего лишь фора, которую надо потратить на то, что бы догнать и перегнать это самый западный мир. Ликвидировать нищету в народных массах и тотальную неграмотность, развить промышленность и науку, а также проложить новые транспортные пути через нашу необъятную страну, в которой никогда не было дорог, а лишь одни направления. И самое главное – необходимо создать такую армию и военно-морской флот, чтобы воевать с нами казалось бы сущим безумием, даже для объединенного Запада, включая Америку.

– Спасибо, Павел Павлович, – сказал Великий князь, вставая, – ваше отношение к этому делу мне понятно и я немедленно буду телеграфировать государю. Но вот еще один вопрос. Что вы намерены делать, если европейские и в первую очередь британские политики, как это у вас говорят, сорвутся с резьбы не дожидаясь девятьсот восьмого года или даже того момента когда вы будете готовы провести демонстрацию? Что вы намерены делать, если война начнется внезапно и будет носить характер вторжения Атиллы?

– В таком случае, – ответил я, – страны, которые будут участвовать в такой агрессии, сами вынесут себе приговор, потому что на войне как на войне. Незнание законов не освобождает от ответственности. А отсутствие предварительного предупреждения от внезапного возмездия. Передайте императору всероссийскому, что в случае, если весь мир пойдет войной на Россию, то все участники этого похода жестоко б этом пожалеют не позднее двух недель с момента начала этого безобразия.

30 марта 1904 года 07:05 по местному времени. острова Эллиота, пароход «Принцесса Солнца»