– Света-богиня, – задергала девушку за юбку другая маленькая старушка. – Дозволь опочивальню твою показать.

– Один-сварожич. – Перед Викентием, проводившим взглядом уходящего за трон седовласого воителя, возникла воструха в длинном замшевом одеянии с жемчужинами округ шеи. – Идем, место твое укажу.

Старуха исчезла и тут же возникла снова, но еще в нескольких шагах ближе к двери. Глаза вострухи были черными, почти без белков, носик маленький, кожа белая, губы серые… Ни дать ни взять – древний замковый призрак. Да и ростом она вымахала выше пояса. Кабы не морщинистое лицо и седые волосы – можно и за девочку принять.

– Пойдем, коли зовешь, – согласился воин. – Имя у тебя есть, воструха?

– Нет. – Старушка исчезла и появилась еще ближе к двери.

– Как же к тебе обращаться, милая?

– Никак… – Воструха сместилась еще дальше.

– Намек ясен, – зашагал вслед за нею Викентий. – А просвети меня, милая, чем же домовые вам так не угодили?

– Домовые хорошие… – Воструха сместилась чуть не к самому концу коридора.

– Похвист же только что сказал, что ребята они не самые добрые.

– Они работящие, сварожич, – дождалась его старуха. – Кто славно трудится, тем помогают. Кто ленится, наказывают. Плохо сделанное порушат, забытое попортят, самого лентяя накажут. Могут побить, могут порчу навести. По лестнице наверх ступай.

Викентий повернул в указанном направлении, за углом обнаружил сколоченную из полутеса лестницу с широкими ступенями, поднялся. Высокая старушка ждала его здесь – юркнула в коридор, замерла у дальней двери:

– Сюда.

Она исчезла, изнутри послышался стук засова. Новоявленный бог толкнул створку, вошел в комнатушку размером от силы пять на пять шагов, с небольшим оконцем под самым потолком. Свет оно давало, однако выглянуть наружу через него было невозможно – и высоко, и затянуто пузырем, даже не слюдой.

– Тут чего, кладовка раньше была? – спросил молодой человек. Однако ему никто не ответил: воструха исчезла.

Однако чем бы ни была эта комната раньше, ради гостя ее старательно отделали: застелили пол коврами, стены и потолок зашили кошмой. В углу под окном стояла сплетенная из толстой ивы прямоугольная корзина, скамья из полутеса, у стены напротив имелось небольшое возвышение, тоже накрытое кошмой, но с набросанными сверху бараньими шкурами. Викентий приподнял край: большой короб с ивовыми бортами был плотно набит свежим сеном.

– Ну да, конечно, – вслух проронил он. – Не водяную же постель я надеялся тут увидеть?

Молодой человек опустил кошму обратно, бросил на пол топорик и вытянулся на возвышении во весь рост, закинув руки за голову. Немного поворочался. Постель из сена оказалась очень даже удобная, мягкая. Спать можно.

– А жизнь ничего, налаживается… – усмехнулся он.

Снаружи послышались голоса – реконструктор отчетливо слышал шепот внутри себя, в своей голове, в своем разуме: